Но спикер потребовал переделать выводы расследования, сменить следователей прокуратуры.
Ещё одно обстоятельство, заставлявшее меня серьёзно задуматься над фигурой генерального прокурора. Это его связи с Якубовским и фирмой «Сиабеко». Какие услуги оказывал Степанков бизнесменам, по каким причинам молодой человек разговаривал с генеральным прокурором, как с мелкой шпаной — матерился, хамил, наглел (стенограммы их разговоров печатали газеты), — было загадкой. Но то, что Валентин
Георгиевич находится в какой-то зависимости от «Димы», то, что он не может уйти от неприятных ему контактов с Якубовским — это факт, от которого никуда нельзя скрыться.
Предложение Черномырдина было неожиданным. Он решил оставить Степанкова.
К этой идее, честно скажу, душа у меня не лежала. Но тут я не мог настаивать на смене прокурора потому, что готовой кандидатуры на этот пост не было. Назначать впопыхах на такую важную должность какую-то временную фигуру было бы непростительной глупостью. Поразмышляв, я согласился с Черномырдиным. При этом мы с ним решили: если Степанков начнёт заигрывать с Хасбулатовым и помогать несуществующему Верховному Совету, он немедленно будет снят с работы. На этом и договорились. Я, правда, знал, какой шум сейчас поднимет пресса, какие суровые разговоры мне предстоят с демократами — видимо, будут в предательстве обвинять, говорить, что из политической конъюнктуры я пошёл на недостойные компромиссы. Но решение принято, правильное или нет — покажет ближайшее время.
Дневник президента
22 сентября 1993 года
В 13.30 в Доме приёмов собрались руководители министерств. Я с удовлетворением обратил внимание на то, что все министры сбросили с себя ту нервозность, то излишнее волнение, с которым они жили последнюю неделю. Началась работа, началось конкретное дело, которое они, как профессионалы, должны достойно выполнить.
Я ещё раз подтвердил, что мы будем придерживаться однозначной тактики — не отвечаем на провокации, с предельной интенсивностью ведём дело к выборам. Тем самым оставляем в политической изоляции Белый дом. Порядок в Москве контролируем с помощью внутренних войск, так что основная нагрузка ляжет на Ерина. Если ситуация потребует более жёстких действий, армия в любой момент должна быть готова вступить в столицу.
После того, как мы простились, я по дороге в Кремль решил по своей старой привычке остановиться там, где было особенно много людей. На Тверской кортеж затормозил, я вышел из машины и тут же оказался в плотном кольце москвичей. «Ну, как, поддержите?» — был, естественно, мой первый вопрос. Без их поддержки все остальное никакого смысла не имело. Подбадривающие возгласы, сочувственные, понимающие улыбки. Было крайне важно слышать и видеть все это. Как будто вдохнул кислорода.
Знаю, кое-кто скептически относится к этим моим «хождениям в народ». Считают это пижонством, позой, говорят, что таким образом мнение народа не узнают. Я и сам знаю, что не узнают. Для этого существует несколько независимых источников, откуда информация по прямым каналам поступает непосредственно ко мне. Во время таких встреч происходит совершенно другое. Я вижу глаза многих людей. Я чувствую их эмоции, их состояние, их боль, их надежду. Этого ведь ни в каких справках, шифротелеграммах, сводках нет…
К этому моменту практически все руководители и правительства крупнейших западных государств, стран Восточной Европы, Азии, Америки, лидеры стран третьего мира высказались за тот путь выхода из политического кризиса, который я предложил своим указом от 21 сентября. Такая решительная, однозначная позиция мирового сообщества стала для обитателей Белого дома неожиданным ударом.
Второй, я думаю, не менее сильный удар был нанесён защитникам распущенного парламента в четверг, 24 сентября. В этот день в Москву прибыли абсолютно все руководители государств, входящих в СНГ. Хасбулатов и Руцкой вынуждены были даже по этому поводу высказать своё сдержанное негодование.
В среду и четверг, когда сотрудники аппарата сообщали мне о прибытии то одного, то другого самолёта с лидерами государств, я вспомнил, как спорил с некоторыми из своих министров, которые были уверены, что при такой нестабильной ситуации в Москве совещание в Большом Кремлёвском дворце не состоится. Я же был уверен, во-первых, что состоится, а во-вторых, что факт его спокойного, без суеты и нервозности, проведения станет ещё одним весомым аргументом в правоте того курса, который я решил неуклонно проводить.
Это совещание глав государств в Москве, на мой взгляд, было одним из самых эффективных. За те два года, пока мы были оторваны друг от друга, все так наелись суверенитета, суверенитета бездумного, экономически не просчитанного и не обоснованного, что просто сами шли друг другу навстречу. Никого не надо уже было подталкивать.
На совещании главы государств выступили с официальной поддержкой курса Президента России. Ну и, естественно, много было разговоров неформальных, с глазу на глаз. Практически каждый счёл своим долгом ясно высказать мне свою позицию по поводу решения распустить парламент. При этом оценки бывшего Верховного Совета были отнюдь не дипломатическими, язык официального документа такие слова вряд ли перенёс бы. Я видел искреннее участие в судьбе России абсолютно всех лидеров республик бывшего Союза.
К этому времени ситуация в Москве вокруг Белого дома обострилась до предела. 23 сентября примерно в 21.10 группа боевиков совершила попытку захвата караула, несущего дежурство в здании бывшего штаба Объединённых Вооружённых Сил СНГ на Ленинградском проспекте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151