«Цвет яблони» и «Последние дни Форсайта» по праву могли занять место рядом с лучшими произведениями Голсуорси, и их автор сознавал это. Новый сборник имел весьма красноречивый подзаголовок «Жизнь заказывает музыку, а мы под нее танцуем». Наконец-то у него появилась возможность «танцевать» лучше: у писателя уже созрела идея самого значительного из его произведений –»Саги о Форсайтах»; они с Адой уехали из тесной квартиры на Адельфи-Террас, куда никогда не заглядывало счастье; и, что самое главное, в начале зимы кончилась война. «11 ноября. Подписано соглашение о перемирии. Наконец-то мир. Спасибо за это всем богам » . Завершились четыре мучительных года; для Голсуорси, который сам не воевал, они означали множество душевных переживаний. Странно, но после окончания войны Голсуорси редко говорил о ней (впрочем, это было похоже на писателя). Вернувшемуся с фронта Ральфу Моттрэму он заметил: «Война встряхнула всех нас». Характерное замечание, не правда ли? Глава 29ЛИТЕРАТУРНЫЙ ДЕЯТЕЛЬ В конце лета 1918 года перед супругами Голсуорси (по крайней мере перед Адой) заветной целью замаячил особняк Гроув-Лодж. С той поры, когда пять лет назад злосчастной зимой 1912 года они уехали с квартиры на Аддисон-роуд, у них в Лондоне не было настоящего дома. Квартира на Адельфи-Террас была для них слишком тесной – «достаточная для одного человека, но слишком маленькая для двоих. Спальная и общая комнаты, ванная комната, кухня и две гостиных». Первые годы войны они провели в Уингстоне, но затем в доме поселилась сестра Голсуорси Лилиан со своими домашними, к тому же зимы в Дартмуре были слишком суровыми для Ады. Поэтому большую часть времени они жили в гостиницах или снимали комнаты в Литтлхэмптоне, Тернбридж-Уэльсе и Оксфорде. И вот теперь этот прекрасный просторный дом с собственным садом, расположенный в наиболее привлекательной части Хэмпстеда, должен был стать их! С августа по ноябрь, когда супруги Голсуорси обживали новый дом, все письма Ады Рудольфу Саутеру посвящены связанным с этим заботам. Шаг за шагом она описывает процесс их устройства на новом месте. « 12 августа. Вернемся через неделю и займемся нашим новым домиком в Хэмпстеде. Я ужасно дрожу: мой неважный вкус в сочетании с бедным выбором отделочных материалов приведут к плачевным результатам». (Не следует забывать, что Ада славилась в кругу друзей своим утонченным вкусом!) « 24 сентября. В пятницу мы переедем – вернее, собираемся переехать – в наш счастливый (надеюсь) дом в Хэмпстеде. Я давно уже не притворяюсь, что мне нравится жить в центре Лондона; на улицах всегда много интересного, но жить в этой суматохе не так уж интересно... Помолитесь за меня в пятницу, когда мой любимый рояль начнут спускать по этой узкой лестнице; возможно, не мешает помолиться и за грузчиков. Рада сообщить, что в новом доме рояль будет стоять на первом этаже, хотя он, конечно, несколько загромоздит нашу уютную гостиную. 30 сентября. Дядя очень занят редакторской работой («Ревей») и упорно трудится, хотя маляры гоняют его из комнаты в комнату, а мебельщики кричат изо всех сил и создают страшный шум. Завтра будут укладывать ковры и колотить молотками, но он все равно собирается работать. 29 октября. В Гроув-Лодже все еще царит хаос. Мне нужно серьезно этим заняться. Минни (горничная, которая всю свою жизнь прослужила семье Голсуорси. – К. Д.) с отчаянием сообщает, что мебель еще не привезли. Не знаю, чего она ждет, – боюсь, это превзойдет мои самые смелые ожидания. Что же касается Дяди, он считает, что кровати и комода с зеркалом размером с человеческую ладонь достаточно, чтобы обставить любую комнату. Так мне и приходится лавировать между двумя крайностями».1 ноября Голсуорси впервые ночевали в Гроув-Лодже – хотя из писем Ады видно, что еще во время их затянувшегося переезда Голсуорси работал в доме. Но даже и теперь Ада была «ужасно занята, наводя в доме порядок».Р. Моттрэм в своей книге о Голсуорси признает, что этот элегантный и дорогой особняк был куплен главным образом для того, чтобы доставить удовольствие Аде, и что для Джона, несмотря на полученное им наследство, он был слишком дорог. «Гроув-Лодж обошелся очень недешево, можете мне поверить», – говорил он Моттрэму с оттенком горечи. В новом доме был кабинет на первом этаже – в основном для деловых встреч и бумаг, уединенный «верхний кабинет» для творческой работы, а также имелось «место для занятий» на открытом воздухе в саду. Несмотря на все эти удобства, к Новому году Голсуорси все еще не мог там нормально работать: «Гроув-Лодж пока не зарекомендовал себя как удобное место для работы, но, когда «верхний кабинет» будет полностью оборудован, думаю, у него будет весьма уютное гнездышко и он будет счастлив здесь. Из окна открывается неплохой вид на верхушки деревьев, и он сможет шагать взад-вперед по максимально свободной от мебели комнате», – писала Ада Моттрэму, лежа в постели с серьезной простудой. Но внизу жизнь кипела вовсю: «Мира Хесс заменяла целый сонм ангелов внизу, а через несколько минут она уже стояла у моей постели в своих белых мехах (или ангельском оперенье), похожая в сумерках на сильного смуглого ангела».Гроув-Лодж стал идеальным местом для той светской и культурной жизни, которую вели Голсуорси в послевоенные годы. Джон Голсуорси не был более в литературном мире enfant terrible, напротив, он прочно занял положение одного из наиболее уважаемых и почитаемых в стране писателей – и даже стал объектом насмешек литературного авангарда. В Гроув-Лодже под крылышком преданных слуг Минни и Роды Голсуорси вели образ жизни, который нам, спустя сорок лет, трудно понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116