Она также вспоминает, как однажды на кухне « его дома (курсив мой. – К. Д.) по ошибке вместо сахара взяла соль, и одна из служанок сказала ей: «Никогда так не делайте, вы можете умереть от этого», отчего она упала в обморок. Эта история еще раз указывает, что она никогда не жила в доме доктора.Составляя завещание, Эммануэль Купер был немало озабочен тем, как увековечить свое имя и память о себе; в завещании он подробно описывал семейный склеп, который собирался построить для себя и своей приемной семьи, и определил сумму для его содержания. Этот семейный склеп стал его навязчивой идеей; в законченном виде это был внушительный и претенциозный памятник, который и нынче можно увидеть на кладбище Розери в Норвиче. Судя по словам Моттрэма, доктор провел остаток своих дней, часами просиживая на кладбище, покуривал трубку и созерцал свой «мемориал». Возможно, именно идея увековечения своего имени и привела его к мысли сделать Аду и Артура Пирсонов своими наследниками и дать им свою фамилию.После смерти доктора 26 января 1878 года, когда Аде было четырнадцать лет, новые обстоятельства сделали жизнь этой сверхчувствительной девочки почти невыносимой. Доктор не сделал никаких распоряжений относительно матери, определив ей лишь минимум содержания, необходимый, чтобы она могла заботиться о детях; даже дом в Норвиче принадлежал ей лишь до достижения Адой и Артуром совершеннолетия. В то же время опекуны должны были проследить, чтобы дети получили «должное образование в тех университетах и школах, которые сочтут нужными опекун или опекуны, и что это образование должно включать в себя музыку, пение, рисование, танцы и прочее, необходимое для хорошего воспитания». Вскоре после смерти доктора миссис Купер, как она теперь себя именовала, составила поистине обширнейшую программу путешествий; эти путешествия должны были способствовать развитию детей, что соответствовало условиям завещания. Ада вспоминает, что в 1883 – 1885 годах они посетили сорок четыре города, а между 1887 и 1889 годами – еще тридцать три. Считалось, что одной из главных причин этих поездок были поиски подходящего мужа для Ады. Похоже, что эффект был обратным, ибо, постоянно находясь в дороге, Ада имела гораздо меньше шансов выйти замуж (хотя была привлекательной и богатой девушкой). У ее матери не было причин желать замужества дочери, ведь если бы это случилось, то она теряла все права на деньги Эммануэля Купера. Каковы бы ни были истинные причины происходящего, эти годы взаимно раздражавшего «компаньонства» усилили разногласия между матерью и дочерью (подобная ситуация будет подробно освещена несколькими годами позднее в романе Голсуорси «Джослин»). Поэтому брак Ады с Артуром Голсуорси, кузеном Джона, состоявшийся в апреле 1891 года, был для нее единственным средством бежать от этой постылой жизни.На одном из семейных обедов в честь молодоженов Ада и познакомилась с кузеном своего мужа Джоном. В ту пору ей было, как мы уже знаем, двадцать шесть лет, на три года больше, чем Джону, она была очень интересной женщиной с огромными лучистыми карими глазами и великолепным классическим профилем, хотя волевые очертания ее губ показывали, что этой женщине известно, что такое страдание.Когда она была ребенком, от нее наверняка скрывали обстоятельства ее появления на свет. Когда же ей рассказали об этом, и что именно она узнала? Эти вопросы представляются уместными, если вспомнить о том, что она вышла замуж за Артура Голсуорси, молодого человека из почтенной семьи, к тому же стремящегося сделать карьеру в армии. Это замужество, как сообщает нам Мэррот, вероятно, со слов самой Ады, было «трагической ошибкой. Чистая и беспомощная, она была крайне несчастна». Вскоре молодая жена поделилась своими горестями с новыми кузинами Лилиан и Мейбл Голсуорси, которые в свою очередь поведали эту драматическую историю своему брату Джону. Все это произвело на него столь сильное впечатление, что героинь большинства своих произведений, начиная с Ирэн в «Собственнике» и заканчивая Клер Корвен в последнем его романе «Через реку» (она первой открывает истинную причину своих страданий: «каплей, переполнившей чашу», был хлыст), он изобразил несчастными в браке. Был ли Артур Голсуорси действительно столь несимпатичным человеком? Те, кто помнят его, говорят, что он был весьма сдержанным и приятным в общении. Так же характеризовала его вторая жена, Вильгельмина Голсуорси, отвечая на вопросы Дадли Баркера о ее покойном муже. Она сказала, что у Ады и Артура было мало общего, они не могли найти общий язык, к тому же абсолютно не устраивали друг друга в интимных отношениях. Но самым важным, по ее мнению, была любовь Артура к армейской службе, которую Ада совершенно не разделяла. Вильгельмина также сообщила Дадли Баркеру, что ее муж всегда считал себя неудачником, сначала дома, затем в школе; как мы видим, в армии он тоже особых успехов не достиг. Он служил в Эссекс-йоменри Эссекс-йоменри – части запаса, сформированные из добровольцев. Существуют в английской армии начиная с конца XVIII в. Принимают участие в военных действиях лишь в экстренных ситуациях.

, но никогда не был профессиональным военным; тем не менее, когда вспыхивали войны, сначала англо-бурская, затем первая мировая, основным его стремлением было принять участие в военных действиях. Мог ли он сделать блестящую военную карьеру, имея жену с таким происхождением? Если откроется, что его жена незаконнорожденная, не станет ли это объектом отвратительных сплетен? В 1881 году офицер-гвардеец, женившийся на актрисе, вынужден был подать в отставку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116