Его рука была чем-то занята, но пончо скрывало, чем именно. Секунду спустя он извлек из-под пончо темную тонкую сигару и прикурил, чиркнув спичкой о скалу и зажав огонек в руках, чтобы его не погасил порывистый ветер. Вскоре Шейла почувствовала запах табачного дыма.
— Ты был революционером? — Она откинула прядь подсвеченных солнцем волос со лба.
Он сверкнул своими черными глазами.
— В Мексике все революционеры. В праздничные дни на улицах все еще можно услышать возгласы «Да здравствует революция!». Здесь все так же, как и в вашей стране. Стоит выстрелить из одной винтовки, и пуля становится бессмертной. — Рафага замолчал, затянулся сигарой и выпустил тонкое облако дыма. Он вертел сигару между пальцами, рассматривая ее, как будто находил сей предмет необыкновенно интересным. Шейла тоже молчала, чувствуя, что он обдумывает ее вопрос, прежде чем прямо ответить на него. — Возможно, когда я попал в Сьерру, мной руководили наивные юношеские мечты о восстановлении справедливости.
Шейла уловила в его голосе нотки самоиронии.
— Что стало с этими мечтами? — тихо спросила она.
— На расстоянии кое-что видится лучше. У вас есть такое выражение, — он перевел взгляд с зажженной сигары на нее, — относительно леса и деревьев.
— За деревьями не увидеть леса, — подсказала Шейла.
— Вот именно. Я понял, что свободу нельзя завоевать с помощью оружия. Она наступит только тогда, когда пушки замолчат. И я понял то, что мудрые люди знали всегда: настоящие перемены происходят медленно.
— И в Мексике тоже?
— Конечно. У нас еще много людей, которые вкалывают в поте лица, получая за свою работу гроши, а потом идут в кабак, чтобы залить горе вином. А их жены ищут утешение в церковных молитвах.
Откровенная неприязнь, прозвучавшая в его последних словах, натолкнула Шейлу на следующий вопрос:
— Ты не веришь в Бога?
— Я верю в его существование, — признал Рафага. — Но я не верю, что все в нашей жизни совершается по его воле. Каждый из нас сам выбирает свой путь.
Рафага подошел к краю плато. Хотя он и не был с ней многословен, некоторые его мысли она узнала. А теперь он снова замкнулся и словно отгородился от нее.
— Если допрос окончен, — он бросил сигару себе под ноги и затоптал, — то нам пора возвращаться.
— У меня есть еще один вопрос, — сказала Шейла тихим, но твердым голосом.
— Что за вопрос?
— Когда ты собираешься меня отпустить? — Она пристально посмотрела на него, но ни один мускул не дрогнул на его лице.
Он ничего не ответил и направился к лошадям, ступая по кочкам, поросшим травой, упрямо пробивающейся сквозь каменистый грунт. Он подобрал поводья и подвел лошадей к Шейле. В ее глазах вспыхнули золотистые огоньки, свидетельствовавшие о ее решимости добиться ответа на свой вопрос.
— Прошло уже достаточно времени, чтобы за меня заплатили выкуп. Почему же ты до сих пор меня не отпустил?
— Никаких денег я не получил. — Он протянул ей поводья.
— Я не верю тебе, — покачала головой Шейла. — За это время мой отец успел бы собрать любую сумму. Сколько вы запросили у него?
Она машинально взяла поводья. Рафага направился к своей лошади, накинул поводья ей на шею, поправил стремена и затянул подпругу. Шейла поймала его руку под пончо.
— Сколько же? — повторила она дрогнувшим голосом.
В его темных глазах Шейла не смогла ничего прочитать. Она судорожно сглотнула.
— Нисколько.
— Что ты имеешь в виду? — глухо спросила она.
— Только то, что сказал, — спокойно повторил Рафага. — Мы не обращались к твоим родителям с требованием выкупа.
— Но… — Шейла была потрясена. Она потерла глаза, словно надеясь, что это поможет ей что-то понять. — Почему?
Обойдя лошадь с левой стороны, он подтянул подпругу на седле Шейлы. Казалось, он не слышал ее вопроса. — Значит, ты не собираешься меня отпускать? — проговорила она прерывающимся от волнения голосом.
Он положил руки ей на талию. Шейла была в таком состоянии, что не стала протестовать, когда он поднял ее и усадил в седло. Перекинув поводья через шею лошади, она закрепила их на луке седла. Она не спускала с Рафаги глаз, пока он не подошел к своей лошади и не вскочил в седло.
— Я не тронусь с места, пока ты не ответишь на мой вопрос, — предупредила Шейла.
Рафага развернул гнедую, чтобы оказаться лицом к лицу с Шейлой.
— Ты останешься здесь, — быстро проговорил он и, чуть помедлив, добавил: — На некоторое время.
— На какое? — воскликнула Шейла. — Пока тебе не надоем? И что ты сделаешь тогда? Отдашь кому-нибудь из своих людей? Продашь?
— Ты задаешь глупые вопросы.
— Глупые?!! — возмутилась Шейла. — Разве глупо интересоваться, что станет со мной, когда я тебе надоем?
— Когда это случится, ты сможешь уехать отсюда.
— Так я тебе и поверила!
— Я даю тебе слово, — холодно и твердо заявил он.
Угрожающий блеск в его глазах заставил Шейлу удержаться от комментариев. Она проглотила невысказанные слова, в глубине души сомневаясь, что его обещаниям можно верить.
— Мои родители хотя бы знают, что я жива? — вместо этого спросила она.
— Я не знаю.
— Не может этого быть, — настаивала Шейла. — Твои информаторы должны были сообщить тебе, разыскивали ли меня родители.
— Я ничего не слышал.
— Ты мог бы передать им весточку? — Слезы полились у нее из глаз, когда она представила себе, что родители считают ее погибшей. А как может быть иначе, ведь прошло столько времени! — Или по крайней мере сообщить, что я жива?
— Это невозможно.
— Неправда! — Ее голос предательски задрожал. — Ларедо мне сто раз говорил, что у вас есть связь с внешним миром. Вы могли бы использовать эти ваши «каналы», чтобы связаться с моими родителями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83