Тут пахло похуже, чем воняет застарелая моча, и она должна узнать — чем именно, даже если признание придется вытягивать из Дассы силой.
— Ты не хуже меня знаешь, что мисс Линн сейчас не в состоянии доехать верхом до холма. Так скоро после родов это невозможно.
— Отец об этом даже слышать не захотел бы. — В голосе Дассы звучали тоска и бесконечная усталость.
— И никто из ваших женщин по собственной воле без причины не отправился бы на холм. Даже за ребенком, не имея на то разрешения твоего па, готова спорить на что угодно. Но в поле можно услышать крики, доносящиеся с холма. Именно поэтому это место и было выбрано. Я слыхала разговоры, что вести с него доносятся до четырех крупных хуторов, а иногда еще и до двух меньших, если ветер дует в их сторону. Но этот крик, который я слышала, могли уловить только ваши мужчины. Никаких девушек в полях, мимо которых мы проходили, я не видела.
— Отец не позволяет нам выходить в поле, когда праздник Окончания Жатвы уже так близок. — Слова шли медленно, с трудом, как на исповеди. — Наши родственницы — те, что постарше, — слишком взвинчены мыслями о том, что с ними может случиться на празднике. Отец говорит, что надо избегать соблазнов. В прошлом году ему ведь пришлось разделаться с Джубалом.
— Разделаться?
Слабенький, как у птички, голосок стал совсем неслышным:
— Убил его.
— Ты хочешь сказать, что Джубал отделился? — Бекка мягко напомнила Дассе о том, как следует говорить о подобных вещах, соблюдая правила приличия.
— Я хочу сказать, что он убил его! — крик Дассы вылетел из тьмы с силой оплеухи. Она резко оттолкнула Бекку. — Убил перед всем хутором. Он велел связать Джубалу руки, чтоб тот не мог сопротивляться, а затем стал бороться с ним до смерти, делая вид, что это честный бой. Честный! Отец убил Джубала и заставил нас всех смотреть на это — всех, даже самых маленьких, чтоб лучше запомнили.
— Но… но ведь это такой страшный грех, что… — Бекка спохватилась и умолкла. Существовало лишь одно оправдание убийства ценного работника и сына, превращавшее грех в святую обязанность. Дасса тоже это знала и вполне поняла смысл невысказанного Беккой вопроса.
— Моя младшая сестренка. — Ее голос снова стал тих и спокоен. — Джейл. Отец действовал по справедливости, но зачем ему понадобилось, чтоб мы все были свидетелями… Крошка Джейл. Она еще даже Перемену не прошла.
Это было отвратительно, но Бекка чувствовала, что в этой истории есть еще что-то очень постыдное. Она рискнула:
— А Джубал был еще и ее братом? Не просто родичем?
— Ее и моим. Его это не остановило.
— Мария Блаженная! — Кислый привкус омерзения изо рта переместился в желудок, но Бекка подавила его. Она не должна позволить этим рассказам о гнусной жестокости встать между собой и тем, что она хочет узнать. Бекка сжала зубы и заставила себя успокоиться, прежде чем повернуть разговор на ту тему, которая ее интересовала.
— Кто-то же принес мисс Линн ребенка. Кто?
Молчание.
— Кто это сделал, Дасса? — Бекка шарила в темноте, пока не наткнулась на запястье девушки, и сжала его изо всех сил. Жестко и угрожающе она шепнула: — Младенец сам по себе не мог добраться до этого дома. Иначе твой папаша разослал бы по всему Имению пеших и конных гонцов, чтоб раззвонить о таком чуде. Он же известный мастер выставлять себя напоказ. Истинное же свое лицо он предпочитает прятать за мешком дерьма. — Бекка говорила серьезно, совсем как взрослая, а на самом деле повторяла как попугай подслушанные ею сплетни о поведении Захарии. — Если ты не скажешь мне, то, вернувшись домой, я расскажу моему па все о Джубале и Джейл и других твоих родичах. Вести о таких вещах распространяются мгновенно. Я хорошо знаю характер моего па (что было ложью чистейшей воды) и готова спорить, что, услышав об этом, он запретит своим сыновьям уходить в приймаки в Миролюбие.
— Это нечестно! — зарыдала Дасса. — Я не хотела рассказывать тебе об этом! Я только хотела заставить тебя перестать плакать, чтоб ты не разбудила отца и тех, кто будет провожать тебя домой.
Бекка не обратила на горе Дассы ни малейшего внимания и продолжала гнуть свое:
— Кто это сделал, Дасса? Кто принес ей ребеночка, кто знал, что она сидит с ним, кто не предупредил нас об этом? Иначе я всем расскажу, почему твой отец убил Джубала!
— Это отец! — взвизгнула Дасса. — Отец и Адонайя сделали это вдвоем, они и привезли ребеночка домой.
— Адонайя? Кто такой?..
Из темноты взметнулась рука, нанесшая Бекке сильнейший удар по голове. Умышленно ли нанесла Дасса удар такой силы или нет, значения не имело. Вполне возможно, что девушка из Миролюбия просто искала рукой опору, чтобы вскочить на ноги и, уклоняясь от расспросов Бекки, выбежать из комнаты. Сам удар хоть и был силен, но особых бед не вызвал бы. Хуже было то, что, получив его, Бекка, сидевшая на корточках, потеряла равновесие, ударилась о стену, а затем упала на пол лицом вперед. Она вытянула руки, чтоб смягчить падение, но без толку. Ее подбородок проехался по полу, пока она с силой не ударилась головой о какую-то мебель, почти невидимую в темноте. Бекка врезалась виском в массивный деревянный выступ — вернее всего в резную ножку. В глазах у нее мелькнули серые и красные пятна, которые тут же исчезли в густой мгле. Где-то за спиной она услышала моментально оборвавшийся голос Дассы, звавший ее по имени.

— Ну вот, — говорила мисс Линн, снимая нагревшуюся мокрую тряпочку со лба Бекки и заменяя ее новой, холодной. — Надеюсь, ты теперь довольна. Разговоров о возвращении домой сегодня и быть не может. Я еще никогда не видела Захарию столь обескураженным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151