Водочку с пивом потреблял, Кирпич ты наш «ершистый»? И еще в каких дозах!— И часто он так пьет? — Никита спросил с сочувствием к хозяйке и с осуждением хозяина. Чтобы ненароком не подумали, что вот и он тоже… и вообще все мужики сволочи…— Регулярно. То однокурсники, то академики, то ветераны, то какие-то бандиты. Он ведь еще и руководит этим… как его? Охранным агентством, вот! Рестораны, казино, банки. Не знаю даже, на занятия в Академию он, гад, вообще ходит? Или просто деньги там сует кому надо, чтоб его отмечали в журнале. У-у-у, гад! Храпит, как… как Горилла!— А гориллы храпят?— Храпят. И гориллы, и слоны, и бегемоты, и… кирпичи! Детям хотя бы дал заснуть!Только тут Никита заприметил две мордашки, пацана и пацанки, на втором кроватном ярусе. Они с интересом смотрели на гостя, высовываясь из-под одеяла.— Брысь! — прикрикнула мамаша, и детишки юркнули в «укрытия», натянув одеяла на головы.Никита взялся за нос спящего приятеля тремя пальцами и слегка потрепал.Кирпич чихнул и, не открывая глаз, отмахнулся огромными лапищами, словно отгонял назойливую муху.— Кирпич! Подъем! Рота подъем! Тревога! — протрубил Никита в полный голос.Без толку.— Без толку! — сказала жена Вовки. — Пока не проспится, не проснется.— О как? По-другому попробуем… — Никита набрал в легкие воздух, но не проорал, а шипящим громким шепотом издал: — Духи! Кирпич, духи! Окружают! Пулемет, Кирпич! Тащи пулемет!Полковник Кирпичин дернул глазом, приоткрыл щелочку, очумело окинул взглядом комнату и пробормотал:— Сейчас! Сейчас-сейчас!… Держитесь! Ленту мне! Пулеметчик! Где лента? Лента где?!!— Ну, вот, — Никита жестом «умыл руки», будто хирург после тяжелой, но успешной операции, — прогресс налицо. Сейчас мы еще… — Он форсировал голос: — По машинам!!! Быстро грузиться!!! Где Кирпичин?! Опять пьян?! Под суд отдам!— Здесь! Я здесь! — вскинулся полковник Кирп… да никакой не полковник, а взводный Кирпичин.— Встать! Смирно! — гаркнул Никита.Крупномасштабный Вовка с усилием сложился пополам и, держась за перила верхней кровати, приподнялся и распрямился во весь двухметровый рост. Разомкнул глаза, хлопнул ресницами, потер ладонью «морду лица». Узнал:— Никита?! Ты откуда здесь? Какими судьбами? Как ты меня нашел?— Да, Вова, это уже диагноз! Совсем белый и горячий. Мы же с тобой неделю перезванивались-договаривались. Нам сегодня на банкет идти. Я тащусь через пол-России! И что я вижу?! Живой труп! И пьяный к тому ж!— Ладно, прекрати! — Кирпич рухнул тяжелым задом на матрас и вытянул перед собой ноги. С удивлением посмотрел на свои конечности, обутые по-разному. Почему-то снял не туфлю, а носок.Пацан и пацанка, подглядывающие в какую-то известную только им щелку сверху вниз, хихикнули. Мать двоих детей тоже — непроизвольно.Кирпич натужно посоображал. Исправился. Снял туфель. Подумал и содрал второй носок. Похлопал себя по щекам ладонями.— Опохмелиться бы, Валюх? — жалобно попросил супругу.Ага, Валюха. Валентина то есть. Вот и познакомились.— Перебьешься! — отрезала Валентина.— Видишь, командир. Совсем меня здесь не жалеют и не любят. А я босой… несчастный… как… Лев Толстой!— В зеркало глянь, Лев Толстой! — хмуро сказала супруга. — Образина! Нет, ты глянь, глянь! И сам подумай, за что тебя любить! Тем более жалеть!Кирпич по инерции покорно пошел к трельяжу, повертел перед ним образиной:— Морда, как морда! Могло быть и хуже!.. Ну, не Лев Толстой, не Лев.— Верно, не лев. Лев половой гигант и царь зверей! А ты пьешь и спишь…— Ладно, Алексей. Между прочим, член Президиума Верховного Совета!— Ты? — Никита еле сдержался, чтобы, в свою очередь, не хихикнуть.— При чем тут?! Алексей. Толстой. «Буратину» читал?Никита таки не сдержался. Хи-хи!— И ты туда же… — со вселенской грустью произнес Кирпич. — Все вы заодно. И она, и они, и теперь ты! — он обвиняюще затыкал пальцем в жену, в пацана с пацанкой, в Никиту. — Если пришел для того, чтобы издеваться над больным человеком, мог бы вообще не приходить.— Кирпич, я не за тем пришел. Я не издеваться пришел, — Никита взял тон психиатра, успокаивающего тяжелого пациента.— Да? И чем докажешь?— Т-то есть?— Какие у тебя планы на сегодня? — уличил Кирпич. Типа: ага, попался! и сказать тебе нечего!— Планы?! — тут Никита возмутился. И раздельно, как для тугодумов, произнес по слогам: — Тор-жест-вен-ное собрание и банкет ветеранов дивизии!— Какой дивизии?— Нашей! Баграмской!— А-а-а, точно! Я-то всё думаю, где мы с тобой вместе служили! В мозгах, заклинило.— Заклинило. И перекорежило. Опух от водки! Иди, умой рыло, а то опять выключишься из реальности!Кирпич направился в ванную, снимая на ходу штаны и рубашку. Запутался в одной штанине, покачнулся и сильно ударился плечом о дверной косяк, вызвав новое общее «хи-хи».В те пятнадцать минут, что он фыркал и плескался под душем, жена продолжила сетования на непутевость мужа.— Хватит стенать! — рявкнул Вовка, появившись из ванной. — Впервые человека видишь, и сразу на жалость берешь! Хоть знаешь, кто он? Мой бывший замполит. Зверь, а не человек! А ты — на жалость… Никита, не слушай ты ее! Я хороший!— Ладно, хороший! Одевайся и в путь!— В путь?Однако Кирпич начинает доставать!— В сад «Эрмитаж»! Ты же сам мне приглашение выслал! Почтой!— О! И дошло? Надо же!.. Точно! Нас ждут! В «Эрмитаже»! Ну? И чего тогда расселся? Пошли!— Куда пошли?! — воспротивилась Валентина. — Тебя качает, как…! На ногах не стоишь! Сядь, поешь, а потом можете идти на все четыре стороны! Иначе после первой рюмки сразу развезет! Никита, вы присоединитесь?Гм, к рюмке или к завтраку?Никита с Кирпичом сели за стол, быстро перекусили яичницей с сосисками.— Ну, всё!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83