Соответственно, жарящие во всю дурь микроволновки могли использоваться как обманки, сбивающие Tomahawk с цели. Подобные эксперименты проделывали, например, сербы в ходе ракетных обстрелов Белграда — и результаты оказывались на удивление неплохими. Что не делало подход к проблеме менее идиотским — по мнению Закирзянова, во всяком случае.
Марсель воздержался от любых замечаний по поводу происходящего и, сопроводив автобусы с зеленодольскими неликвидами до главштаба, разместившегося в бывших кремлевских казармах, в течение дня мотался вместе с Радиком по оптовым складам фирм, торгующих бытовой техникой, и реквизировал под расписку партии микроволновок из списка, с которым то и дело справлялся Фархутдинов. Фирмачи, ясное дело, психовали, но дальше пожеланий Магдиеву обожраться горячими бутербродами не продвигались.
К счастью, Закирзянова освободили от участия в следующей фазе гениальной операции, предусматривающей скрытное размещение и запитку микроволновок чуть поодаль от стратегических объектов (Кремля, батальонов милиции, спецназа и «партизан»-ополченцев, а главным образом десятка заводов как оборонных, начиная с авиационного и вертолетного, так и просто «стратегических», в первую очередь «Казаньоргсинтеза». За пределами Казани линиями защиты заштриховывались в первую очередь эксплуатируемые нефтяные месторождения, КамАЗ и нефтехимические комплексы Нижнекамска). Избавили капитана и от распространения прочих электронных обманок, наштампованных за последние трое суток на заводе «Электроприбор», а также незамысловатых установок, сработанных еще несколькими химзаводами и призванных выдавать аэрозольные, пылевые и сажевые облака особо крупных размеров, сбивающие лазерную и радиолокационную наводку бомб и ракет.
Но даже единственное увлекательное занятие сожрало весь день. Так что до Абрамовых Марсель добрался лишь вечером.
Абрамовы пять лет прожили в одном общажном блоке с Закирзяновыми, но в прошлом году умудрились получить однокомнатную квартиру от муниципалитета и переехали в Новые Кварталы, в спальный микрорайон, ураганными темпами построенный на пустыре, раскинувшемся через Казанку от Кремля и Национального культурного центра. С переездом общение семьями слегка сбавило интенсивность, но все равно раз в месяц-два то Абрамовы приходили сладко ужаснуться условиям, в которых они прозябали до сих пор, то Закирзяновы нагрянывали оценить новую обувную полку и позлорадствовать по случаю повального отключения Новых Кварталов от горячей воды, хотя проржавевший Кировский район живет, как вполне себе белый человек.
На сей раз постылая верность Кировскому району открыла перед Закирзяновыми новые перспективы: общагу, как и прочие окрестности порохового завода, объявленного потенциальной мишенью агрессора, срочно эвакуировали из города — за счет республиканского бюджета либо предприятий, в которых трудились жильцы.
Марселю это казалось очередным проявлением показушной паранойи, направленной не столько на безопасность горожан, сколько на формирование общественного мнения: мол, Бьюкенен превращает мирных людей в беженцев. Но положение Закирзянова обязывало быть святее пророка. К тому же ему грех жаловаться: для семей сотрудников МВД был зарезервирован летний лагерь «Дзержинец», за последний год стараниями спонсоров доведенный до примерно четырехзвездочного состояния. Провести там недельку-другую всей семьей за казенный счет — подарок, который Закирзянов, честно говоря, заслужил, хотя давно никаких подарков ни от кого не ждал.
Марсель собирался подхватить с собой и Абрамовых. Хотя бы на выходные. Уж с начальством «Дзержинца» как-нибудь договорился бы. Но Гульназ, в соответствии с его инструкциями обрабатывавшая в течение дня Клаву, встретила Марселя сообщением, что Абрамовы не едут: у Олежки очередной аврал, опять что-то с полиэтиленом низкого давления, и без суперслесаря Абрамова крупнейший в Европе химкомбинат с этой бедой не сладит никогда и ни за что. Домой Олег вернется в лучшем случае сегодня, а может, и завтра к утру.
Клава злилась, но Марселя приняла как положено. И Марсель, как положено, растаял, разболтался. Разуваться, впрочем, не стал, принял обязательную чашку чая, присев на обувную тумбочку у входа, и после беглого обмена ритуальными вопросами предложил:
— Клав, а давай мы только Юльку с собой возьмем. Отдохнет, по лесу погуляет.
— Клещей половит, — продолжила Клава.
Марсель сказал «Uf allam» и углубился в чай.
— Правда, Клава, давай, — подхватила Гульназ. — И она отдохнет, и нам повеселее будет. А то Чулпанка изнылась вся: да мне там скучно будет, да я там никого не знаю. Давай?
— Нет, спасибо, Гульназ. Мы папку не бросим. Потом, свекровь в понедельник нагрянет. Готовиться надо, генуборку там… Спасибо, Марсель, потом как-нибудь, ладно?
Гульназ, конечно, извела еще минут пять на уговоры. Марсель не вмешивался. Знал, что Клава озвученных решений не меняет. За то и уважал.
— Сами-то не собираетесь эвакуироваться? — спросил он, когда тема иссякла.
— Да куда мы с подводной лодки-то? Кварталы вывозить — это ж куда их потом распихивать? В каждый дом вплоть до Саратова? Опять же, чего нам бояться? Мы люди бедные, заводов под боком не держим, значит, спим спокойно.
— Здрасьте, а Кремль? — спросила Гульназ.
— Да ну… До Кремля, как до Китая раком… И вообще, чего мы прятаться будем? Это от нас все должны прятаться. Правильно, Марса?
— Так точно, Клавдия Леонидовна, — согласился Закирзянов. — А где вообще-то подрастающее поколение?
Подрастающее поколение свистало по двору, откуда и сообщило, что подниматься не будет, а здесь подождет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131