Звонил наш журналист. К нему только что… так, двадцать минут назад приходил человечек от московских бандюков. Говорит, что от самого Расуля. Знаешь ведь Расуля?
Даниял знал Расуля. Расуль был неизвестным широкой публике, но очень уважаемым узким, если не элитным кругом предпринимателем и меценатом. Он возглавлял советы директоров десятка московских компаний, в свою очередь контролировавших пару банков и несколько торговых и развлекательных сетей. Еще ему принадлежал охранный холдинг, объединявший полтысячи прекрасно подготовленных и вполне официально вооруженных бойцов во главе с тремя отставными полковниками спецназа ГРУ и ФСБ. А еще Расуль был человеком, сумевшим не только подняться от простого казанского гопника до авторитетного столичного предпринимателя, но и чуть ли не впервые в истории объединить и подмять под себя две трети казанских, челнинских и альметьевских ОПГ. Большая их часть платила в расулевский общак, прочие координировали свои действия с московским земляком. Прочая треть вырезалась — медленно, но верно и с весьма убедительной динамикой.
— Если верить Летфуллину, и если верить этому чувачку, — продолжил Гильфанов, — Расулю наша политика совсем не нравится. Просит прекратить.
— А что он с этим в газету, а не к нам пришел? — спросил Даниял.
Гильфанов пожал плечами:
— Может, осведомленность показывал. Типа, мы знаем, кто у вас чем занимается. И начнем с пропагандистов. Контрпропаганда, так сказать.
— Как выглядел-то?
— Быкан тупой, Летфуллин говорит. Но вежливый.
— Это страшно, — согласился Даниял, который вообще-то не боялся никого, кроме жены — была она маленькая и суровая. — А что требовал-то?
— Да ничего не требовал. Заканчивайте, говорит. Договаривайтесь с Москвой. Неделя вам сроку. Так и передай.
— Значит, неделю будут подляну готовить. Если не соврут — для убедительности.
— Это запросто, — согласился Гильфанов.
— И что делаем?
— Ну, для начала свяжись с танчиковскими. Пусть охрану усилят и все такое. Потом, надо с нашими пацанами поговорить. Кто там против Расуля давится — Гарей с Хрипом, так? Может, им помощь какая нужна. А главное, пусти кого из своих прямо сейчас Айрата успокоить. С работы встретить, до дома проводить. И чтобы у подъезда подежурил. Этот толстый адрес летфуллинский назвал и номер школы, в которую сын ходит.
— Вот падла.
— Ну да. В общем, успокоить надо. Ага?
— Без вопросов, — сказал Даниял и побежал выполнять.
— Продолжай, Рамиль, — предложил Ильдар.
— Да все, кажется. Не в тему только: вам-то охрану усилить не надо?
— О господи. Да кому я на фиг нужен? — удивился Гильфанов.
— Блин, точно, — сказал Воевода. — А кроме шуток?
— Рамиль, держи себя в руках. Надо прикрывать задницы по мере их нагноения. Мне что, в трубку пыхтели, что ли? Или в квартире поджидают?
…Гильфанова поджидали в подъезде. Едва Ильдар вошел в лифт, следом втиснулись два молодых амбала, взявшиеся неизвестно откуда. Учитывая их габариты, трюк следовало признать достойным пивной книги рекордов. Но Ильдару было не до восторгов — ребята, не сделав ни единого угрожающего жеста и ограничившись полудесятком слов, замечательно объяснили собеседнику, что надо молчать, не делать резких движений, слушаться — и тогда все будет хорошо.
Спорить в этой ситуации было глупо. Гильфанов и не спорил. Он послушно вышел на пятом этаже, в сопровождении незваных попутчиков подошел к собственной двери, аккуратно, под их внимательными взглядами, достал ключи и принялся открывать.
Когда мягко щелкнул второй замок, число провожатых удвоилось — с четвертого и шестого этажей подоспела еще одна пара — один такой же, второй нормального сложения — видимо, главный. Он вошел в квартиру последним и аккуратно прикрыл дверь. Потом вместе с одним из амбалов остался при Гильфанове, пристроенном в прихожей. А боевая двойка, вытащив пистолеты, отправилась по комнатам.
Пистолеты были без глушителей, что немного успокаивало. Поймав себя на этой мысли, Ильдар удивился и приказал себе не психовать. Сказали же дяди, все будет хорошо.
Однако тут же возник новый повод для психоза. Один из быков, осмотрев кухню и ванную с туалетом, вернулся к застывшей в прихожей троице — уже без пистолета. Второй, осматривавший жилые комнаты, как и следовало ожидать, в спальне задержался, вышел со слегка изменившимся лицом и пригласил товарищей ознакомиться с местными достопримечательностями. Из открытой двери спальни доносился неровный храп. Трое остальных бандитов по очереди сходили посмотреть на источник звука и вернулись тоже малость растерянными.
Гильфанов стоял не шелохнувшись возле тумбочки с телефоном. Он давно выучил наизусть благословленный веками интерьер спальни: несколько секций гэдээровской стенки с побитой полировкой, у стенки незастеленный диван, у дивана табурет, на табурете пустая бутылка с дешевой водкой (точнее, из-под дешевой водки), граненый стакан и пара тарелок — с хлебными крошками и причудливо скрученными колбасными кожурками. А на диване, уткнувшись лицом в щель между спинкой и сиденьем, храпит плешивый тощий старик в клетчатой рубашке и красных спортивных штанах.
Амбал, вышедший из комнаты последним, небрежно кивнул на дверь:
— Сосед, что ли? — Гильфанов промолчал.
— Айда его разбудим, — предложил бандит, снова вытаскивая пистолет и показывая, как будет будить. — Он такой вскочит, обосрется… По приколу.
— Уйди оттуда, — сказал Гильфанов.
— Оба-на! — весело воскликнул бандит. — Пацанский базар пошел.
— Радик, тише, — вмешался главный. — Видишь, как все. Папа ваш, Ильдар Саматович?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131