! Что татар скоро, как черных, на каждом углу гасить будут?! Это что, шутки, да?!
— Знаю! — заорал комбат и тут же сбавил тон. — Не ори. Знаю. А ты думал, по-другому будет? Им сказали — они делают. И будут делать. А ты уйдешь — вообще bik aibat будет. Ты уйдешь, я уйду. Из ваших, вон, Серый уйдет, Вован, Русый твой залечится и свалит. Зашибись будет, да?
Марсель дернул плечом и промолчал.
Комбат встал из-за стола, сделал привычный шаг влево, шаг вправо — на большее кабинет не был рассчитан — и сказал:
— Короче, Марсель, предложение такое. Просьба даже, не предложение. Весь чеченский отряд переведен в личное распоряжение министра. Ну, Криштофовича. Так что уволить тебя все равно никто не уволит — сам понимаешь, что будет, если ты умудришься на министра с этой бумажкой выйти, — комбат махнул рукой в сторону рапорта. — Я так понимаю, в течение недель двух-трех отряд все-таки распустят: вроде истерика эта уляжется скоро. Мне в министерстве сказали. Так вот, я думаю, сразу после тебе звание вернут. Этот пидор из прокуратуры уволился, челюсть у него зажила, дело против тебя закрыли. Все решим. Да не кривись ты, слушай. Сейчас важное скажу. Слушай. Я тебе обещаю, вот сейчас слово даю, что до конца года ты получишь квартиру.
— Откуда? — небрежно усмехнулся Закирзянов.
— Да достраивается тут один дом в Клыках. Был на Минюст рассчитан, но сейчас начальство с ними как бы поссорилось. И нам вроде должно что-то обломиться. Трехкомнатную не обещаю, но двухкомнатная будет. Честно. Бляха, и мне не веришь, да?..
— Да верю я, Гафурыч, верю. Да кабы только от тебя все зависело… Ладно, спасибо. Пойду я.
— Рапорт забери, — попросил комбат.
В тот же вечер всех Шелковских собрали в министерстве и после короткого инструктажа разбросали по КПМ и райотделам на административной границе Татарстана. Закирзянову и Иванькову досталась точка на стыке Нурлатского района и Самарской области.
4
Дивизия МВД, входящая в состав Министерства внутренних дел, тоже не имела тяжелого вооружения и представляла собой полувоенную часть, зато комплектовалась из татар, отличающихся своей жестокостью и ненавистью к русским.
Том Клэнси, Лэрри Бонд

КПМ «ЮГ», АДМИНИСТРАТИВНАЯ ГРАНИЦА САМАРСКОЙ ОБЛАСТИ И ТАТАРСТАНА. 27 МАЯ
Откровенно говоря, капитан Кириллов никаких проблем не ждал, как минимум, до Пестречинского района, примыкавшего к Казани — по карте километров 150. И на подходах к первому татарскому КПМ велел сбавить скорость, скорее, из вежливости. А также из опасения, что наверняка дрыхнущие гаишники, разбуженные грохотом колонны, начнут беспорядочно метаться и, например, угодят под технику. Это в лучшем случае. Опыт сотрудничества с дорожными инспекторами в условиях, близких к полевым, Андрей получил давно — и оказался тот беспросветно негативным. Поэтому капитан пообещал себе быть предельно вежливым, тихим и подторможенным. Во избежание. Впрочем, и инструктаж он выслушал с предельным вниманием — несмотря на то, что каждый из слетевшихся со всех сторон начальников говорил, в принципе, одно и то же, наводя на личный состав обморочную тоску.
Лицо старлея, подошедшего к головному бронетранспортеру, показалось Кириллову знакомым. Наверное, только показалось — сроду он в Татарии не был, с тамошними ментами пересекался по такой касательной, которую можно и не считать, — в том числе и Чечне, откуда три дня назад выдернули Кириллова вместе с его отрядом. Наверное, облачение давало ложную подсказку: встречающий был не в традиционной униформе со светоотражающей аббревиатурой «Дай, пожалуйста, стольник», а в камуфляже, жилете с «разгрузкой» и при пистолете-пулемете «бизон».
Капитан легко спрыгнул с брони и зашагал к старлею, включая самую обаятельную из своих улыбок. Козырнул первым и, без особого усилия перекрикивая незаглушенные дизеля, сообщил:
— Принимайте гостей, начальник. Прибыли, понимаешь, в ваше распоряжение — крепить оборону и обеспечивать национальную безопасность.
Старший лейтенант, без выражения глядя на него, что-то беззвучно сказал.
— Прости, не слышу, — извиняющимся тоном заорал Андрей.
Старлей, все так же скучно глядя на капитана и не снимая рук с висевшего на животе «бизона», двинул пальцем в сторону головной машины, а потом той же рукой изобразил закрывающуюся пасть.
Кириллов начал злиться. Во-первых, не так уж громко стучали дизеля. Во-вторых, полковник два раза повторил, что колонна должна выйти на исходную к семи утра. Так что любую задержку пришлось бы компенсировать форсажем и нервотрепкой по пустякам. Наконец, это просто хамство — объясняться со старшим по званию знаками! Причем, если бы капитан не смотрел на руки татарского мента, он бы просто этих знаков не увидел. И что тогда?
Ладно, разбудили человека зря, стольник, очевидно, не дадим — вот он и злится, решил Кириллов и заорал, все так же лучезарно улыбаясь:
— Извини!
Запрыгнул на броню и дал команду заглушить моторы.
Старлей истуканом торчал на пути, равнодушно рассматривая колонну (сэндвич из трех БТР-120, два спереди, один сзади, а между ними — пара шестиколесных камазовских вездеходов «Мустанг» с брезентовыми тентами), пока не заглох движок замыкающего БТР. Дизель слегка барахлил, потому напоследок выдал довольно неприличную очередь.
Только после этого гаишник перевел взгляд на вернувшегося Андрея:
— Старший лейтенант Закирзянов. Ваши документы, пожалуйста.
— Какие? — заржал Кириллов. — Права или путевой лист?
— А мне одинаково, — сказал старлей. Кириллов вздохнул и полез в нагрудный карман за удостоверением.
Старлей внимательно прочитал все, что там было написано, кивнул и снова уставился капитану куда-то в нос, непонятно пробормотав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131