Удалось ему выполнить мое поручение?
– Вернулся, – испанец искоса взглянул на смятую постель, потом на терлик Никиты, валявшийся на полу рядом с кроватью, и на губах его мелькнула тонкая, едва заметная усмешка. – Вернуться-то вернулся, – . повторил он, – да без глупостей не обошлось.
– Князь, извините нас, – обратилась Вассиана к Никите, – нам с капитаном надо обсудить важные дела.
– Я ухожу, государыня, – Никита поклонился княгине и направился к двери, бросив недовольный взгляд на де Армеса. Свой терлик, лежащий на поАу у постели княгини, он позабыл и пошел как был, в помятой темно-синей шелковой рубахе с золотым воротом и бархатных портах, заправленных в сафьяновые сапоги. Гарсиа быстро подхватил терлик и остановил Никиту:
– Сеньор, постойте, – притворно-услужливо поклонился он. – Вы курточку забыли.
Никита, с трудом скрывая раздражение, взял терлик из рук испанца и вышел из спальни Вассианы. Де Армес поплотнее закрыл за ним дверь.
– Так что за глупости? – строго спросила его княгиня. – Тебя я для чего посылала? Как раз для того, чтобы глупостей не было.
– Вот и пришлось вмешаться, госпожа, . – пояснил де Армес. – Уж не знаю, за какие заслуги доверяете вы свену столь рискованные дела, но человек он не наблюдательный, по сторонам зевает, опасности не видит, самонадеянность неоправданную проявляет. Чуть не украли у него браслет, которым велели ему с новгородским мужичишкой расплатиться. Если бы не я, не знаю, как бы он из истории этой выпутывался. Да и до дома бы к утру не дошел. Неделю бы еще его ждали, если бы вообще дождались.
– Я ему доверяю, говорила уже, – повторила Вассиана, – оттого, что неизвестен он здесь никому, и лицо у него русское. Мне бы легче тебя везде посылать, так тебя как ни одень, а лицом ты все иноземец, к тому же Андома тебя, хоть персидским шахом наряди во тьме непроглядной, и то узнает. А мне надобно, чтоб он и не догадывался ни о чем. Сговорились они с мужиком?
– Сговорились. Я того новгородца на примету взял, он теперь, даже если захочет, никуда не денется.
– Что ж, хорошо, – заключила Вассиана. – Невеста у нас есть, папаша ее знатный тоже нашелся. Пора и жениха сватать, что скажешь?
– Согласен, – кивнул головой Гарсиа.
– Узнал ты, где бывает Андомский князь, помимо того, что при царе в Слободе сидит?
– Узнал я, госпожа, что завтра, – сообщил де Армес, – готовится большой пир в московском доме знатного князя Афанасия Вяземского, именины празднуют, а князь Вяземский, знаете сами, госпожа, среди новых государевых телохранителей за заводилу будет. Все дружки съедутся к нему, будет там и Голенище, я уверен.
– Удачный случай сам стремится нам навстречу, – княгиня легонько постучала пальцами по табурету, раздумывая. – Вот что, Гарсиа. Пир, наверняка, начнется с обеда, так что отправляйся ты завтра со свеном к этому времени к дому князя Вяземского и постарайся, чтобы сват наш Андоме на глаза попался, да не просто так, чтоб внимание он ему уделил, и немалое, чтоб время было у свена про невестушку нашу рассказать. Да научи его, как вести себя следует, чтобы уж без глупостей на этот раз. Царские опричники это не какие-то мелкие воришки в корчме, тут на большие неприятности нарваться можно, коли неладное заподозрят. Только надо мне, чтобы Андома завтра наживку нашу заглотил. Другой случай представится не скоро. Пусть богатство, богатство невестино расписывает. Красота ее задаром АН доме не нужна. У него долги непомерные, а аппетиты волчьи, ему натуру свою насыщать надобно, да желательно, за чужой счет. Вот и клюнет, не устоит. Ну, а не справитесь – все дело испортите.
– Справимся, госпожа, – успокоил ее Гарсиа, – и не с такими делами справлялись. Только бы свен лишнего не брякнул…
– А ты стой рядом, да коли что, рот-то ему затыкай. Пусть лучше чудным покажется, чем выставит все замыслы наши напоказ. А уж как его с Андомой свести, ты, друг Гарсиа, помозгуй. Надо, чтоб на пир он его с собой взял, там бы попроще было свену нашему, когда уже выпьют все вина, то не такие внимательные становятся. Погляди там по обстоятельствам.
– Погляжу, госпожа, не волнуйтесь, – ответил испанец, – Все устрою как следует. Позвольте спросить, госпожа, – капитан осторожно заглянул под полог кровати, где Вассиана прятала под одеялом правую руку. – Почему руку прячете? Что у вас с рукой, госпожа?
Княгиня молча вытащила руку из-под одеяла и показала ее де Армесу. На ней во всю длину указательного пальца простиралась кровавая, язва, на которой уже начал выступать первый гной. Вассиана попробовала согнуть пальцы и тут же, побледнев, скорчилась от боли.
– Что же медлите, госпожа? – забеспокоился де Армес. – Надо сейчас же смазать рану лекарством Великого Магистра. – Он кинулся к стоящему под привинченной к стене лавкой сундучку княгини и начал доставать из него янтарную шкатулку, разворачивая яркие шелковые платки, в которые она была завернута.
– Боюсь, что лекарства во флаконе больше нет, – прошептала Вассиана.
Де Армес открыл шкатулку и достал красный флакон. Действительно, лекарства осталось на самом донышке.
– Это последнее предупреждение, – продолжала Вассиана, – в следующий раз его не будет вовсе.
Капитан де Армес быстро поднес флакон к ее постели и вылил несколько капель на рану. Гной начал быстро исчезать.
– Госпожа любит принца Ухтомского? – спросил испанец, не отрывая взгляда от кровоточащей язвы на руке Вассианы, которая затягивалась с неимоверной быстротой.
– А разве в твоей прежней жизни, Гарсиа, не было ничего, что согревало бы воспоминания твои нежностью и теплом? Ты никого не любил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105