Микрофон? Или видеокамера? Если это видеокамера, то здесь и в сортире в объектив попадешь. Прелестно. Жизнь под микроскопом. Очень интересные кадры могут получиться. Женька на толчке. А я им на пол навалю. Если это дурдом, то мне теперь все можно. Голова кружится. Во рту погань. Сейчас бы зубы почистить, да кофейку…
Узел, наконец, поддался. Ноготь, правда, раскровил. Еще разок… Отлично. Женька скинул осточертевшую веревку и начал разминать руки. Интересно. Очень интересно. Он пошарил в кармане куртки и вытянул таблетку американского аспирина. Разжевал. Вода текла плохо и была очень холодной. Зато без ржавчины. Он запил таблетку и кое-как умылся. Почистил джинсы. Надо бы постучать в дверь да все выяснить, но этого почему-то делать не хотелось. Успеется. Это еще успеется. Так, ножа в карманах нет. И часов нет. Странно. Хотя… Не более странно, чем связанные руки. Вообще ничего в карманах нет. Только несколько семечек и две монетки. Женька снова полез в потайной карман на рукаве куртки. Аспирин… Ключи от мотоцикла, ключи от квартиры и маленькая, плоская коробка спичек. Еще иголка за воротником. Все это барахло он спрятал за трубу под раковиной. Затем еще раз размял руки и, мягко ступая, подошел к двери.
Трубку снял совершенно седой офицер с помятым, но свежевыбритым лицом. Холеные пальцы играли авторучкой, из четырех экранов на пульте светились два, панель управления была аккуратно закрыта пластиковой крышкой.
— Слушаю.
— Товарищ полковник, это Мержев говорит. У нас ЧП. Бирка номер шесть-восемь очнулся.
— Что значит очнулся? Им еще полтора часа лежать.
— Нох меэр, бирка шесть-восемь поднялся, развязался и стучит в дверь.
— Что значит развязался? Варум материал вообще связан?
— Он еще в машине ворочался. И ему стянули сзади руки.
— Очень интересно. И как ты это объясняешь?
— Не могу знать. Здоровые все, скалолазы. Очухался раньше.
— Скалолазы… Препарат недоработан, а не скалолазы. Хреново смесь составляешь, лейтенант.
— Виноват. Я предупреждал насчет осадков, это Скворцова настояла. Когда мы их брали, снег пошел, а расчет вели на температуру плюс четыре— плюс пятнадцать. При замерзании смесь сильно ухудшается.
— А что рук вы до сих пор вязать не научились, здесь кто виноват? Тоже Скворцова? Или Галкина? Детский лепет, лейтенант. Черт! Очнулся, развязался. Хорошо, что не ушел.
— Виноват, товарищ полковник.
— Ох, Мержев… Взяли всех?
— Так точно, всех. Восемнадцать человек, строго по списку.
— Покойников, надеюсь, нет?
— Один в реанимации. Пытался топором махать, ну и… Помрет, наверно. А так все в лучшем виде. Тепленькие — и бычки, и телки.
— Ты с телками пока повремени, лейтенант. Ты уже один раз провел исследование.
— Так точно, повременю. С кого серию начнем?
— Все равно. Начни с того, что очнулся.
— Слушаюсь.
— Отставить. Он, видимо, из всех самый крепкий. Пустишь его на эксперименты бис. Начни с первой бирки.
Женька цокал о металлическую дверь пуговицей: костяшками пальцев по заклепкам много не настучишь. Продолжалось это недолго; шагов за дверью он не слышал. Она просто отворилась, и за ней появились два мордастых санитара. Почему-то сразу было ясно, что это санитары и что дружеская улыбка, которую старательно готовил Женька, здесь абсолютно не поможет. Голова одного из них была начисто выбрита.
— Ребята, что у вас тут за дела… — у самого лица Женьки мелькнула рука с баллончиком, он автоматически перехватил запястье и крутнул болевой. Дальше думать было некогда. Уклонившись от удара в подбородок, Женька провел короткий прямой в переносицу, пропустил косой в печень, но боли не почувствовал, не успел, левая его рука, всю жизнь бывшая сильнее правой, уже въехала второму в солнечное сплетение и дальше— сцепленными в замок руками по хребту… Ноги мордастого подкосились, и он грянулся оземь. Что-то выпало у него из носа и покатилось в угол.
Прямо на него по коридору бежали еще трое, а первый санитар уже начинал подниматься. Женька вытащил баллончик из его бессильной еще руки. Нервно-паралитический? Сука. Ладно, проверим. Он пшикнул в бритый загривок и быстро развернулся к набегающей тройке.
Газ не действовал. Санитары не отключались. Понадеявшись на баллончик, Женька пропустил два лишних удара и потерял нить боя. Он неплохо уклонялся, кого-то сшиб, провел подсечку, кому-то въехал за ухо, но всех уже не контролировал. Через несколько секунд его сбили с ног и, когда он попытался встать, прыснули газом в лицо.
Все исчезло.
ГЛАВА 2
Фред перевернул бумажный листок и воткнул его за обои, на прежнее место. Настоящий тайник — не заметишь, пока плечом не обопрешься. И вся эта дурацкая запись определенно сделана его рукой. Пузатенькие буквы аккуратно перетекали одна в другую. Вот только когда он эту чушь написал? Пьяный был, что ли?
Фред усмехнулся. Он втайне гордился своей усмешкой, иногда репетируя ее перед зеркалом. Это не то, что лягушачье кваканье Сэма — в усмешке Фреда сразу заметен интеллект. Он усмехнулся еще несколько раз и едва не сорвался на довольный гогот. Хватит.
По правилам внутреннего распорядка листок давно уже нужно отнести угловому. Все вопросы сота решаются через него. Но Фред не такой дурак, чтобы IH самому себе занижать пункты. Он вспомнил белое Л лицо Чарли, когда тестер на контроле показал ноль.
Эту задачку он будет решать сам.
Ему нравилось решать задачки. Он непрерывно решал их на работе и получал от этого такое удовольствие, что и в свободное время часто думал над какими-нибудь пустяками, стараясь догадаться что, почему и как. Так много думать, конечно, было ненормально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142