Поскольку сам доктор только что заварил чай, угостить визитеров ему труда не составило. Уильям Холл извинился, что не в силах предложить ничего более крепкого, нежели щепоть мяты (исключительно полезно для пищеварения), но, к сожалению, в его буфете горячительных напитков не водится. Доктор предпочитал пропускать стаканчик-другой в теплой и дружеской атмосфере «Деревенского герба», где, как он выразился, удовольствие наблюдать собравшихся придает элю особую пикантность.Все расселись по местам; доктор молча ждал, пока ему объяснят, что именно привело сквайра с Оливером в его гостиную, а сквайр с Оливером в свою очередь гадали, как и когда завести об этом речь. Марк отпустил банальность-другую касательно недавней верховой прогулки по долине вместе с Тони Аркрайтом, в которой участвовал и доктор; мистер Холл отвечал в том же духе, так что разговор не продвинулся ни на йоту.Но вот вводная часть беседы себя исчерпала, и гостям ничего не оставалось делать, как очертя голову ринуться в омут.Так что сквайр сообщил о том, что ему якобы вновь привиделся тревожный сон – эту же самую удобную выдумку он уже скормил Смидерзу, – сон, воскресивший в нем позабытые воспоминания детства; прибавил, что дворецкий в общих чертах подтвердил их истинность и подробнее рассказал о событиях того давнего холодного утра, когда доктор был при его отце секундантом, а после спас отцу жизнь, перевязав ему рану на кухне в Далройде. Обо всем об этом Марк поведал лаконично и сжато. Последовала долгая пауза; доктор переводил взгляд со сквайра на Оливера, на свои скрещенные руки, на пол, на окно, на чайную чашку и вновь на сквайра, и так снова и снова, с той же самой безмятежной улыбкой на бледно-пергаментном лице и тем же стеклянно-невозмутимым взглядом голубых глаз, размышляя про себя, что тут следует ответить.Наконец молчание нарушил Оливер, не в силах более выносить томительного ожидания.– Мы пришли к вам, доктор Холл, в надежде, что вы сочтете возможным рассказать нам о том случае подробнее, – промолвил он. —Это воспоминание оказалось для Марка особенно болезненным. Смидерз почти ничего не знает о событиях, из-за которых ныне покойный сквайр получил тяжелую рану. Однако из нашей с ним беседы выяснилось, что обратиться следует к именно к вам, к секунданту мистера Ральфа Тренча.– Понятно, – ответствовал доктор, по-прежнему переводя взгляд с гостей на собственные руки, а затем на чашку, и не переставая улыбаться.– Вы бы оказали Марку неоценимую помощь, если бы сочли возможным… возможным…– Обмануть доверие друга? – докончил доктор, изгибая бровь.Оливер неуверенно кивнул. Последовала новая пауза.– Послушайте, право же, – промолвил Марк, понемногу выходя из себя. – Чего бы уж там мой почтенный родитель ни натворил, какой бы проступок ни совершил, наверняка спустя столько лет его наследник и сын имеет право об этом узнать? Имейте в виду, мы с мистером Лэнгли уже до многого докопались. Недостает нам лишь некоторых деталей касательно поединка в Клюквенных угодьях, вот, например: кто именно вызвал моего отца и на каких условиях? О чьей чести шла речь? Признаю, доктор, друзей у меня немного; уж такой я от природы нелюдим. Но вас я считаю другом. Так что послушайте: вы свято хранили тайну на протяжении двадцати восьми лет, в соответствии с пожеланиями моего отца, – и честь вам за это и хвала. Но, право же, не пора ли сделать себе маленькое послабление на предмет этого вашего обета? Как сын Ральфа Тренча и наследник его усадьбы я могу и буду настаивать на своих правах.Все это время доктор не сводил с Марка бледно-голубых глаз, вглядываясь в собеседника, пожалуй, более пристально, нежели явствовало из его безмятежно-спокойного вида. Уильям Холл скрестил ноги, поддернул тут и там свой темно-синий костюм и откашлялся, воспользовавшись недолгой передышкой, чтобы собраться с мыслями.– Полагаю, я и впрямь вам кое-что должен, Марк, – тихо произнес он. – Скажем, что-то вроде объяснения. В общем и целом вреда от того не будет, как мне кажется, – если вы пообещаете не затрагивать этой темы за пределами моего дома.– Можете быть уверены, – тут же откликнулся Оливер.На краткое мгновение в безмятежном лице доктора отразилась досада. По всей видимости, ему вовсе не нравилось, что человек посторонний вмешивается в проблему настолько конфиденциальную и деликатную; однако, понимая, что таково желание Марка, Уильям Холл возражать не стал.– Молчание обходится дорого, – начал он, отхлебнув чаю. – Должен признаться, за прошедшие годы немало оно повлекло за собою несправедливости и сожалений. Как поведал вам Смидерз, в то утро ваш отец заставил нас дать обет молчания. Однако потребовал он такой клятвы не ради себя самого, но ради совсем другого человека, кого давно уже нет в живых, так что, наверное, не будет ничего дурного в том, если я и впрямь перескажу вам по секрету все то немногое, что знаю сам.– Немногое? – слегка удивился Марк.– Да, очень немногое – сверх того, что сообщил ваш дворецкий. Вы, кажется, пребываете в заблуждении, считая, что вызван был ваш отец. Ничего подобного; это он, девятый сквайр Далройдский, послал картель, отстаивая честь обиженного.Сквайр наморщил лоб: этот второй сюрприз застал его врасплох.Мой отец послал вызов?Да.– Господи милосердный! Но кому же?– Ваш отец послал вызов, – ответствовал доктор Холл, стряхивая с брюк пылинку, – смиренному и уважаемому деревенскому поверенному, ныне проживающему в Проспект-Коттедже.– Да быть того не может! – потрясенно выдохнул Оливер. – Мистеру Доггеру? А мы-то были уверены, что дрался с ним не кто иной, как Чарльз Кэмплемэн, и что именно он вызвал отца Марка, а не наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139