— Вадим Сергеев, — сказала она. — Если вы не похититель и не разбойник, то это еще не дает вам права обращаться ко мне на «ты» и называть меня «дорогой»!07 предупредил Наташу, что некоторое время, возможно даже несколько дней, ей и профессору придется постоянно находиться в своих каютах, не выходить на палубу и даже не просить об этом. Этого требуют интересы дела.Наташа обняла Константина Трофимова и почти сквозь слезы сказала:— Профессор! Вы ужасно обидели Вадима Сергеева! То, что он говорил нам сегодня утром, — правда, истинная правда! Все эти странные вещи действительно делаются по приказу из Москвы! Я собственными ушами слышала ее голос, сама лично расшифровывала радиограмму! Тут нет никакого обмана, дорогой профессор, это правда!И она расплакалась, теперь уже от радости.Но профессор почему-то не обрадовался этой правде. Услышав ее, он, казалось, стал еще бледнее, глаза его помрачнели, он весь сник.Константин Трофимов замкнулся в себе, он почти не разговаривал, ел так мало, что едва держался на ногах.Когда они достигли Танжера, судно стало на якорь не в самой гавани, а у входа в нее, вдали от других судов. 07 сошел на берег и, возвратившись, принес Наташе восточных сладостей, арабскую шелковую шаль и очень милого, потешного ангорского кота.Чтобы не огорчить Сергеева, Наташа приняла подарки.А он, прийдя в отличное настроение, так расчувствовался, что разрешил ей часок-другой побыть на палубе.
На пороге стоял 07.Аввакум чувствовал на себе его взгляд — глаза впились в него, словно хищные звери. Аввакум продолжал набивать трубку.— Пауль Шеленберг? — спросил 07.— Профессор Пауль Шеленберг, — спокойно ответил Аввакум.07 закрыл дверь. Он подошел поближе и небрежно протянул руку. Точно так же небрежно Аввакум протянул ему свою.— Садитесь, — сказал он.Трубка была набита, теперь можно ее и раскурить. — Если я не ошибаюсь, вам пятьдесят лет? — спросил 07.— И несколько месяцев сверх того, — добавил Аввакум.— Странно! — заметил 07. — Не будь этой седины на висках, вам больше сорока никак не дашь!— Ох, уж эта мне седина, дьявол ее возьми! — посетовал Аввакум. — И седеть-то начал всего год назад.С тех пор, как они тенью стали ходить за мной. — Он вздохнул и покачал головой. — Малоприятная история…07 нахмурился.Из Фонтенбло ему сообщили, что профессор действительно немного страдает манией преследования, но высказывалась надежда, что это должно исчезнуть.— Здесь вас никто беспокоить не будет, — заверил его 07.— Надеюсь! Меня в этом убеждали и там, в Пари же, когда уговаривали взять на себя эту" миссию! — Сделав вид, что сказал лишнее и вдруг опомнился, Аввакум поднял глаза на 07 и спросил недоверчиво: — А, вы, собственно, кто будете? С кем я имею честь разговаривать?07 вздрогнул: ну и взгляд! Словно шип вонзается в мозг.— Я? — 07, человек не робкого десятка, поспешно отвел глаза в сторону. — Я на этом корабле единственный, кто знает, зачем вы здесь, кто вас сюда направил и с какой целью.— Ваше имя?— Зовите меня Гастон Декс.— Господин Декс, — сказал Аввакум, — ваш капитан, этот Франсуа, мягко выражаясь, невоспитанный человек. Никакого такта. Ведет меня по улицам Танжера, будто пленного, а в шлюпке, когда мы добирались сюда, нахлобучил мне на глаза какую-то грязную шляпу. Я, черт возьми, десять лет преподавал в Мюнхенском университете!07 закурил сигарету.— Франсуа поступил умно, — ответил он наконец. — Это было сделано в интересах вашей же безопасности.— Я прибыл сюда в качестве вашего сотрудника, — заметил Аввакум. — И требую к себе уважения и соответствующего обращения.— Что, собственно, вам надо, профессор? — хищники в глазах 07 притаились.— Бог мой! — пожал плечами Аввакум. — А я все же о вас, французах, лучшего мнения.— Чего вы хотите? — пробормотал 07.— Ничего особенного! — рассмеялся Аввакум. — Я бы хотел сойти на берег, но только не с Франсуа, а с вами.07 даже наклонился к нему.— А зачем вам понадобилось сходить на берег? Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. В эти мгновения Аввакум ощутил под ногами легкое дрожание, как будто в каюте вибрировал пол.— Зачем? — повторил Аввакум.Пол продолжал вибрировать. В воздухе стоял тихий, едва уловимый гул, будто жужжала невидимая муха: это заработал винт.07 не сводил с пего пристального взгляда.— Так зачем же вам понадобилось сходить на берег?— Меня интересуют некоторые книги, — спокойно сказал Аввакум. — Сегодня утром я их увидел в Международном книжном магазине. Одна — о четности элементарных частиц, другая — о свойствах симметрии. Эти книги мне очень нужны.07 помолчал немного, потом усмехнулся.— Вы опоздали, — сказал он. — Надо было сказать хотя бы минут на десять раньше. Мы уже снялись с якоря.— Фу ты, черт подери! — с досадой бросил Аввакум.— Я непременно сходил бы с вами в город, — усмехнулся 07.— Не сомневаюсь, — подтвердил Аввакум.Снова наступило молчание. Муха жужжала все сильней и сильней. Теперь и стены стали вибрировать. 07 поднялся со стула.— Когда же вы меня представите советскому физику? — спросил Аввакум.— Успеется, — ответил 07. И добавил уже у двери: — И до этого дойдет черед. Не спешите!— Дело ваше! — пожал плечами Аввакум. — Если вы думаете, что я умираю от нетерпения увидеть этого советского гения, то это большое заблуждение. — Он тоже подошел к двери. — Я выйду вместе с вами. Не велико удовольствие сидеть все время в коробке вроде этой.— Весьма сожалею, господин Шеленберг! — холодно усмехнулся 07.— Что вы хотите этим сказать? — спросил Аввакум.Некоторое время, дорогой мой, придется вам не выходить из своей коробки, — сказал 07. — Этого требуют наши общие интересы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64