– Мне следовало предвидеть что-либо в этом роде. Дом кишит этими проклятыми животными. В следующий раз я подниму нити на несколько футов выше.
– Ладно, Роджер. Пошутили и хватит, – произнесла холодно Би. – Вам не следовало показывать нам эти фотографии, если вам не удалось снять что-нибудь важное другим фотоаппаратом. Давайте будем серьезнее.
Роджер добивался эффекта. Снова я почувствовала, что все, что происходит, для него является прежде всего захватывающей игрой. Даже синяки на его шее, теперь спрятанные под шарфом, не убедили его, что проблема далеко не академическая.
– Хорошо, – согласился он. – Пойдем дальше.
Он стал вытаскивать фотоснимки, как из карточной колоды, и давать по ходу дела комментарии.
– Первые три показывают коридор до того, как Кевин отворил дверь. Здесь нет ничего необычного. Здесь изображен Кевин. И здесь, и здесь...
Отец Стивен тяжело задышал. Ни мои описания, ни Роджера не могли передать потрясающий смысл действий Кевина. Его движения и выражение его лица, запечатленные на снимках, разделенных во времени лишь секундой, не оставляли сомнения в его мыслях и намерениях.
– Никаких признаков другого – гм... – объекта, вы видите, нет, – сказал Роджер, продолжая извлекать новые отпечатки. – Здесь Кевин опустил руки. Вот поворачивается. А здесь...
На фотографии, которую он показывал, Кевин полностью повернулся спиной к фотоаппарату. Рядом с ним, между небольшим столиком в стиле чиппендейл и зеркалом, имелась слабая полоска света.
– Это может быть дефектом пленки, – предположила я.
– Посмотрите на эти, – ответил Роджер.
Оставалось двадцать четыре фотографии. На двух последних коридор был пуст, дверь в комнату Кевина закрыта. Но на трех снимках перед ними...
Я схватила один из них. Отец, Стивен и Би сделали то же самое. Они были почти идентичные.
То, что первоначально было слабой полоской света, на этих трех отпечатках стало светящимся столбом. Это было похоже на объект, который я видела в первую ночь, перед тем как он начал обретать форму. Сужение в «талии» и шар над тем местом, где было расширение «плеч» и которое могло оказаться головой, напоминали человеческие формы, но детали были неразличимы.
– Я увеличил последний снимок, – сказал Роджер, доставая фотографию на глянцевой бумаге форматом восемь на десять. – К сожалению, увеличение только ухудшило четкость.
Мы повертели фотографию в руках. Фигура стала видна менее отчетливо, но теперь удалось заметить пару интересных деталей. В центре фигуры имелась сердцевина из практически непрозрачного материала. Через него нельзя было увидеть другие предметы, тогда как через края фигуры это сделать было можно. Кроме того, можно было что-то различить в нижней части фигуры.
– Складки, – указал Роджер. – Видите их? Что-то похожее на длинную юбку, или платье, или тогу.
III
– Тога? – голос отца Стивена потерял свою мягкость я спокойствие. – Роджер, порою вы испытываете мое терпение. На что вы намекаете? На духов римлян, которые «кричат и вопят на улицах»? Вы, должно быть, сошли с ума, если так легкомысленно относитесь к данному предмету.
– Кто говорит, что легкомысленно! – с негодованием воскликнул Роджер. – Я подхожу к нему, как и ко всем другим проблемам, разумно, логически...
– Проблема добра и зла не поддается логике.
– Ха! Приехали. Я знал, что вы сюда свернете. Дальше вы будете твердить о дьяволах, злых духах и кем-то проклятых душах.
– Роджер, вы невероятно грубы, – взмолилась Би. – Что еще может быть, кроме...
– Ничего страшного, Би. Мы с Роджером дополняем друг друга. – Отец Стивен пришел в себя. Он слабо улыбался. – В действительности возможны многие вещи.
– Включая галлюцинации? – с надеждой предположила я.
– В вас говорит современный молодой скептик, – сказал отец Стивен. – Нет, Энн, забудьте об этом. Я считаю невероятным, чтобы три разумных взрослых человека страдали одним и тем же недугом.
– Четверо, – поправила я.
У отца Стивена исчезла улыбка.
– Четверо, совершенно верно. Несчастный молодой человек... Что-то надо делать. Он в серьезной опасности.
Я поспешила заявить:
– Я так благодарна, так удивлена и рада – вы поверили нам, правда?
– Роджер сказал бы, что я доверчив по натуре и по воспитанию. Конечно, я думаю, что труднее поверить в предрассудки современной психиатрии, чем в... даже в теорию Роджера о неизвестных науке полях психической энергии.
– Гм, – хмыкнул Роджер. – Все равно, Стив, мы имеем то, что имеем. Это принимает различные формы для различных людей. Так и должно быть. Оно не имеет физической формы. Это неодушевленный физический феномен, кажущийся сверхъестественным только потому, что наука еще...
– Вздор! – твердо отрезала Би.
Пастор взглянул на нее.
– Совершенно верно. – Он предостерегающе поднял руку, когда Роджер приготовился протестовать. – Подождите минуту, Роджер. Каждый из вас рассказал мне по одной главе невероятно интересной истории. Теперь моя очередь. Би, вы не очень будете возражать, если я закурю? Это отвратительная привычка, но я нуждаюсь в чем-нибудь, что помогло бы мне собраться с мыслями.
Би принесла ему пепельницу, пока он любовно набивал свою трубку с нудной медлительностью, присущей курильщикам трубок и считающейся важной частью этого ритуала.
– Несколько дней назад мы говорили о мисс Марион Карновски, прежней владелице этого дома. Моя манера рассказывать могла показаться странной и даже шокировать вас. Би, оставьте деликатность. Я знаю, что говорил сумбурно и нервно. При других обстоятельствах я и не помышлял бы о том, чтобы обсуждать личные дела бывшего друга и прихожанки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85