– Я могу сказать, – отвечал чужестранец, – кое-что такое, о чем никто из вас не догадывается, хотя это настолько же истинно, как то, что вы – абдериты, а я – Еврипид.
– Сказать, сказать! – язвительно повторял, ухмыляясь, номофилакс – Конечно, можно многое сказать, хе-хе-хе! И что же может сказать господин?
– Я утверждаю, что этот бюст совершенно не похож на Еврипида.
– Нет, сударь мой, – воскликнул толстый советник, – этого вы не должны говорить! Бюст прекрасен, он из белого мрамора, как вы видите, паросского мрамора и, накажи меня Юпитер, если я лгу, он стоил нам сотню чистых дариков, поверьте мне. Это лучшее творение нашего городского ваятеля…Искуснейший, знаменитый человек! Имя его Мосхион… Может быть, слыхали о нем? Знаменитый человек! И как я уже говорил, все приезжавшие к нам иностранцы дивились бюсту. Он точен, поверьте мне! Вы же сами видите, что внизу написано большими золотыми буквами: ?????????.
– Господа мои, – сказал чужестранец, вооружившись всей своей прирожденной серьезностью, чтобы не рассмеяться, – можно ли задать один вопрос?
– С превеликим удовольствием! – воскликнули абдериты.
– Допустим, – продолжал чужестранец, – что между мной и моим бюстом возник спор, кто более похож на меня. Кому же вы поверите, бюсту или мне?
– Забавный вопрос! – заметил один из абдеритов, почесывая у себя за ухом.
– Тонкий вопрос, клянусь Юпитером! – воскликнул другой. – Подумайте внимательно, что вы ответите, глубокоуважаемый господин советник!
– Ах, так полный господин – советник этой знаменитой республики? – спросил чужестранец, отвесив поклон. – В таком случае очень прошу извинить меня. Я признаю, что бюст – прекрасно отполированное творение из прекрасного паросского мрамора. Если он не похож на меня, то только потому, что ваш знаменитый ваятель высек бюст более красивым, чем природа – меня. А это всегда свидетельство его доброй воли, и я приношу ему свою признательность.
Подобный комплимент произвел большое впечатление, ибо абдеритам правилось, когда с ними разговаривали вежливо.
– Это, должно быть, все-таки сам Еврипид… – пробормотал один из них на ухо другому.
И даже толстый советник при вторичном сравнении бюста с чужестранцем заметил, что бороды у них совершенно схожи.
К счастью, подоспел архонт Онолай со своим племянником Онобулом, сотни раз видевшим Еврипида в Афинах и часто беседовавшим с ним. Радость юного Онобула по случаю такой неожиданной встречи и его подтверждение» что чужестранец действительно знаменитый Еврипид, моментально распутали сложный узел. И теперь все абдериты уверяли друг друга, что они это «заметили сразу, с первого взгляда».Номофилакс, поняв, что Еврипид одержал над своим бюстом победу, тотчас же тихо удалился.
– Проклятая шутка! – бурчал он сквозь зубы. – Зачем ему нужно было так таиться? Если он знал, что он – Еврипид, почему он мне не представился? Тогда все приняло бы совсем другой оборот!
Архонт Онолай, на котором лежала обязанность поддерживать в подобных случаях честь Абдеры, весьма учтиво пригласил поэта к себе домой, а заодно также политичного и толстого советников, что оба и приняли с великим удовольствием.
– Ну, разве я не сразу угадал? – тараторил толстяк-советник, обращаясь к одному из присутствующих. – Вылитый Еврипид! Борода, нос, лоб, мочки ушей, брови, все – как две капли воды! Трудно встретить что-либо более похожее! И где только был ум у номофилакса? Но… Да, да, он слишком… Гм? Вы понимаете меня? Cantores amant humores… Ха-ха-ха! Баста! Тем лучше, что Еврипид у нас. Что и говорить, прекрасный человек, клянусь Юпитером! И немало нас позабавит. Ха-ха-ха!
Глава седьмая
Что привело Еврипида в Абдеру, а заодно и некоторые тайные сведения о дворе в Пелле
В сущности вполне возможно, что Еврипид в тот момент, когда номофилакс ссылался на него, мог оказаться в Абдере, как, впрочем, и в любом другом месте. И хотя к подобным неожиданностям привыкли в театральных представлениях,тем не менее мы хорошо понимаем, что явление это выглядит совсем по-иному, если оно случилось в партере театра.В таком случае величие самой историиобязывает нас объяснить читателю, как это произошло. Мы намерены рассказать точно все, что знаем.
И если, несмотря на это, у проницательного читателя все-таки еще останутся неясности, то они, видимо, будут связаны с тем обычным вопросом, который можно задать по поводу любого происшествия, а именно: почемукак раз комари как раз этоткомар, в этусекунду, на десятой минуте шестого часа пополудни, как раз десятого августа и этого1778 года укусил как раз этугоспожу или девушку фон*** и не в лицо, не в затылок, локоть, грудь, не в руку, не в пятку и так далее, а в место, как раз находящееся на четыре пальца выше коленной чашечки!Мы откровенно сознаемся, что на этот вопрос мы ответить не в состоянии. Вопрошайте богов! – могли бы мы сказать вместе с одним великим человеком. Но так как это был бы явно… героическийответ, то мы считаем более пристойным оставить дело так, как оно есть, не занимаясь его дальнейшими исследованиями.
Итак, то, что нам известно. Македонский царь Архелай, большой поклонник изящных искусств и изысканных гениев(впрочем, тогда еще не называли так некоторых баловней природы, как называют теперь всякого, о ком трудно сказать, что он такое), этот царь Архелай задумал завести свой собственный придворный театр. И благодаря стечению разных обстоятельств, причин, средств и намерений, никому сегодня не интересных, он убедил Еврипида приехать в Пеллу на весьма выгодных условиях вместе с труппой лучших актеров, виртуозов, декораторов и машинистов, короче, со всем, что необходимо для сцены и руководства новым придворным театром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115