Светлые волосы Элзи были свободно зачесаны наверх; из-под ворота тяжелого алого халата белой пеной выбивались кружева ночной сорочки; на ногах сверкали серебристые шлепанцы. Элзи спускалась по лестнице удивительной царственной походкой – и в ней теперь без труда узнавалась та высокая, полногрудая, исполненная жизни великолепная женщина, какой она была прежде. Но когда Элзи оказалась рядом, в коридоре, Джордж заметил, что лицо у нее холодное, бесстрастное, почти неподвижное; живыми казались только глаза, они время от времени вспыхивали, словно Элзи мучила какая-то боль.Она прошла мимо непрошеных гостей, не обратив на них внимания, прямо к красной кожаной двери. Открыв ее, шагнула за порог, и створка захлопнулась со звуком, похожим на тяжкий вздох.Джордж скользнул по коридору, подождал несколько секунд, потихоньку приоткрыл дверь и вошел внутрь. Николя, не отставая, следовала за ним.Огромную комнату освещали только висевшие меж окон бра и свечи перед статуей Мадонны на небольшом балкончике в дальнем ее углу.Джордж с Николя остановились в тени рыцарских доспехов, и колдовство ночи, царящее вокруг, захватило их.У камина сидел Барди в вечернем костюме, с пачкой бумаг, которую он рассеянно пролистывал. Услышав, как открылась дверь, он обернулся, проследил, как Элзи подходит к нему. За ее спиной ему не было видно Джорджа и Николя.Серебристые шлепанцы прошелестели по ковру. С роз цвета слоновой кости от движения воздуха на стол упало несколько лепестков, они хрупкими лодочками лежали на лакированном дереве. Гобелен на балконе теперь был поднят, так что открылся доступ к небольшому бункеру в стене. Его дверца была распахнута, и внутри горела лампа, освещавшая полки, заставленные жестяными коробками и стопками папок.– Элзи, любовь моя, – произнес Барди, – тебе нельзя быть здесь.Он бросил бумаги на кресло.Элзи прошла мимо него к подножью лестницы на балкон, повернулась, осмотрела комнату, а потом взглянула на мужа.– Зачем ты опять привез меня сюда? – спросила она надменно, укоризненно, но как-то механически отрешенно, словно пребывала в непреодолимом забытьи.– Голубушка… – начал было Барди.– Не называй меня так. – Она не повысила голос, он прозвучал бесстрастно, в нем чувствовался только холод, сковавший все ее существо.Тогда Барди нахмурился и резко приказал:– Хватит глупостей. Возвращайся к себе. – Он шагнул к Элзи, но она предостерегающе подняла руку, и просторный рукав халата, съехав, открыл руку до самого плеча. И эта обнаженная, вытянутая ладонью вперед рука остановила Скорпиона.– Зачем ты вернул меня сюда? – вновь спросила Элзи. – Я думала, все это сон, наваждение. Увы, это явь, и ничего не изменилось. Ты вновь роешься в этих бумагах. В этой, – она указала на открытую дверь бункера, – мерзости и скверне. Да, здесь все по-прежнему. Я думала, мне это лишь приснилось, но здесь все по-старому, – ее голос сорвался, она всхлипнула без слез, а потом снова в упор посмотрела на мужа.– Элзи, – сказал он, – ты нездорова. Сама не знаешь, что говоришь. Давай я отведу тебя в твою комнату.Она решительно замотала головой.– Ты всю жизнь прожил в грязи. И меня ею запятнал. Так разве можно забыть или простить это? А как смыть эту грязь? Есть лишь один способ.– Голубушка, не надо больше! – с досадой воскликнул Барди. Он быстро пошел ей навстречу.Но в этот момент из темноты выступил Джордж, держа Барди на прицеле, коротко приказал:– Не подходить к ней!Барди резко обернулся. От неожиданности у него даже отвисла челюсть. Потом – видимо, потому, что и он не мог не поддаться колдовству этой ночи (однако он еще пытался изо всех сил противиться ему, надеясь воспользоваться ее чарами для собственной выгоды, как всегда привык пользоваться людьми, вещами, событиями), – поднес руку ко лбу, его лицо внезапно исказила страсть, и он повернулся обратно к Элзи, не обращая больше внимания на Джорджа.Константайн громко, повелительно крикнул:– Еще шаг, и я выстрелю!Барди замер. А Элзи, не обращая на происходящее никакого внимания, а возможно, и не замечая того, что, кроме мужа, в комнате есть еще кто-то, произнесла срывающимся от боли голосом:– Эту грязь надо смыть… Да, Господи, смыть… С ней надо покончить.Она поднялась на балкон. Казалось, не шла, а плыла – величественная, словно жрица у алтаря. Взяв одну из свечей, которые горели в нише перед статуей Мадонны, вошла в бункер, склонившись так, чтобы не задеть головой косяк. Поставила свечу на полку, подхватила охапку бумаг и бросила ее на пол. Они закружились словно птицы, выпущенные из клетки, а Элзи все сыпала и сыпала на пол бункера содержимое жестянок. Бумаги уже толстым слоем покрыли балкон, Элзи прошлась по ним, приподняв полы халата, словно боясь замарать его, нагнулась, взяла один из листков, поднесла его к свече, дождалась, когда он вспыхнет и пламя разгорится, а потом бросила на пол, на другие бумаги.Стоявший позади Барди Джордж заметил, как у Скорпиона даже плечи зашевелились при этом.– Сделай лишь шаг, Барди, один только шаг – и получишь пулю, – предупредил его на всякий случай Джордж.И Скорпион не двинулся с места. Константайн с Николя, по-прежнему стоящей у него за спиной, вновь посмотрели на балкон и глубоко в душе признали, что этот час по праву принадлежал женщине, называемой когда-то Элзи Пиннок – прекрасной, недосягаемой, с золотыми, как у сказочной королевы, волосами, одержимой и все сжигающей на своем пути. Пройдясь по балкону, она поднесла свечу к занавесям, хладнокровно подождала, когда они тоже займутся и запылают. А позади нее, в бункере, свет становился все ярче, по комнате распространился шум пламени, стон, переходящий в алчный рев, и воздух наполнило теплое благоухание горящей сосны – это загорелись, потрескивая, панели у занавесей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74