Только бы продержаться две недели до следующего рейса! Но как это сделать, не вызвав подозрений островитян?
«Не нужно лишнего геройства!» – говорили ему в Плимуте. Что, если он останется в городе, а контрабандисты что-то заподозрят? Несмотря на зной, по коже Питера пробежал озноб, словно он уже почувствовал между лопаток лезвие ножа. Эх, если бы прожить здесь пару недель, не вызывая ни у кого подозрений!..
За спиной Лэндерса раздался голос:
– Сеньор?
Он оглянулся. У столика стояла негритянка, настолько толстая, что ног вообще не видно. Ткань гигантского балахона ткань вздувалась, словно парус, надутый ветром. Хозяйка не обременяла себя заботой о чистоте наряда; зато на животе её располагалось цветастое изображение Триумфальной арки, перевернутый вверх тормашками Эмпайр Стейт Билдинг – на спине, а пудовые груди сминали Тадж Махал. По широким полям соломенной шляпы были разбросаны вылинявшие цветочки. Женщина добродушно улыбалась, и улыбка была под стать её телосложению. Черная, яркая, пышная Коммера Грация служила живым памятником во славу плоти и жизнелюбия.
Питер произнес первое когда-то выученное португальское слово.
– Cerveja.
Негритянка удивленно подняла бровь, услышав его акцент, и вперевалку зашагала прочь от столика. Потом вернулась с пивом, оценивающе оглядела гостя и вдруг спросила по-английски:
– Мистер, вы с корабля, или добирались вплавь?
Голос женщины звучал шутливо, добродушный смешок прорвался откуда-то из бездонных глубин её глотки.
Питер вздрогнул. В шутке было слишком много правды. Коммера Грация ещё раз улыбнулась.
– Удивлены? Но во время войны мы перевидали массу английских и американских моряков.
– Верно, я англичанин, с корабля, – настороженно подтвердил Питер. В душе его ещё тлела надежда на лучшее. Только бы ему поверили!
Грация продолжала ухмыляться.
– У нас многие говорят по-английски. А я вообще свободно.
– Это точно, – подтвердил Лэндерс, подумав, что если оставаться, придется сочинить целую легенду.
– А знаете, почему? Я – британская подданная. Знаете, мистер, здесь нет даго, итальяшек, испашек всяких – женщина похлопала себя по груди. – Один из моих бывших мужей был большим начальником на сахарных плантациях Ямайки. Поганый тип, но благодаря ему я стала англичанкой. А вы чем занимаетесь, мистер? Моряк или просто бич?
Питер рассмеялся, продолжая напряженно размышлять. Если женщина поверит словам Питера, это может пройти и с другими.
– Я моряк, – Лэндерс старался говорить небрежно и уверенно. – Но влип в скверную историю.
– В Сантосе?
– Да, – Питер сейчас походил на рыбака с морского траулера, и старался говорить в том же духе. – Нужно было смыться, тут подвернулась эта калоша. Хочу немного оглядеться. Может, какая работа найдется.
Женщина понимающе кивнула:
– Приличный человек всегда найдет работу, мистер.
Питер хлебнул пива. Если удастся остаться на острове, об этом следовало бы сообщить человеку в Сан-Паулу.
– Здесь есть телефон? – спросил Лэндерс.
Женщина проницательно посмотрела на него, явно заинтересованная, в какую же историю влип он в Сантосе. Но потом лицо её озарилось широкой улыбкой, и она похлопала Питера по плечу:
– Нет здесь телефона, мистер.
Питер удивился.
– А что же вы делаете, если стрясется беда?
– Телефон от беды не спасет, – вздохнула женщина.
– Но полицейскому как-то нужно связываться с материком, – заметил Питер.
– Нет у нас никаких полицейских, не волнуйтесь! – успокоила негритянка. – На кой черт нам полицейский и телефон? – Скрестив громадные руки на груди, она мягко колыхалась, посмеиваясь. – Скажем, спит человек с чужой женой. Что, телефон поможет? Или украл сосед овцу. Телефон её вернет, что ли? Нет, мистер англичанин. Не нужны нам ни телефон, ни полицейский. У нас есть Квисто.
На площади Питер заметил мужчину – такого крупного, что не заметить его было просто невозможно. Казалось, под ногами его прогибалась земля. Человек тяжело шагал к бухте, на ходу читая газету и раскрыв над головой красный зонт.
Горожане его радостно приветствовали, и гигант отвечал взмахами газеты. Полуголые ребятишки бежали за осликом, горланя какую-то считалку. Гигант что-то шутливо прорычал в их адрес. Дети рассыпались, словно стайка встревоженных воробьев. Мужчина расхохотался, словно штормовой прибой рассыпался по прибрежной гальке. На нем был свободный белый костюм, пеньковые плетенки на ногах, огромная широкополая панама; шелковый пояс охватывал необъятную талию.
Сложив зонтик, гигант поднялся по ступеням и присоединился к мужчинам на террасе. Грация подала ему выпить, что-то сказала и тот покосился на Питера. Лэндерс это заметил и отвернулся.
Он думал, что за пару недель можно собрать массу полезной информации. Но глупо здесь оставаться, если существует хоть какой-то риск. Чужак вызовет любопытство островитян, и в два счета можно попасть впросак. Так что самое разумное – отправляться на корабль. И тут за спиной Питера раздался густой, сочный голос:
– Сеньор!
Человек с шелковым поясом стоял у столика Лэндерса. Сняв шляпу, он поклонился и представился:
– Луис Конкистадор дас Тегас.
Манеры его были столь благородны, имя произнесено с таким достоинством, что Питер невольно привстал, собираясь ответить таким же поклоном. Но вместо этого протянул мужчине руку, которая сразу утонула в огромной ладони; рукопожатие было коротким и энергичным.
– Рад познакомиться. Лэндерс, Питер Лэндерс.
– Коммера Грация сказала мне, что вы из Англии. Добро пожаловать в Порто Мария, сеньор. Мы любим англичан. Сорок лет назад мне даже довелось учиться в Оксфорде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54