Сегодня он получит соответствующую книжечку.
Следует ли говорить, в каком восторге был в эту минуту наш начинающий мореплаватель? Был ли кто-либо счастливее его?
Ему хотелось все бросить и помчаться к садику, где с замирающими сердцами сидели и с волнением ждали приговора семья и некоторые соседи.
Не терпелось сообщить им радостную весть, что он, слава аллаху, выдержал экзамен и сегодня же получит книжечку. Он на коне!
Но тут подошла к нему девушка, которая должна была оформить исторический документ, и сказала, что ему надо зайти в такую-то комнату, к врачу.
– Что? А при чем тут врач? – рассеянно уставился он на девушку.
– А вы как думали? – небрежно ответила она. – К моторкам допускаются только вполне здоровые люди. А может, вы нервный или зрение у вас никудышное? Мало чего. Порядок есть порядок.
Иосиф Грач пожал плечами, окинул недобрым взглядом девушку, в чьих руках оказалась его судьба, вернее, книжечка с правами, и сказал:
– Что ж, если у вас такой порядок, придется пойти к вашим врачам. Самое главное, я ведь уже прошел – комиссию…
– Ну, естественно, папаша! – подбодрила она его и провела в кабинет, где ожидали его врачи.
Он шел со спокойной душой. Хоть человек уже в летах, не первой, как говорится, молодости, но чувствует себя еще довольно бодро, дай бог и впредь не хуже.
В приподнятом настроении Иосиф Грач предстал перед ясные очи врачей.
Сбрасывая на ходу рубаху, изрядно пропотевшую во время сдачи экзамена, он важно выставил свою волосатую грудь и произнес:
– Пожалуйста, я вполне годен…
– Это мы проверим, – ответил доктор и присел возле пациента, попросил дышать – не дышать, кашлять – не кашлять.
Внимательно выслушав его, он кивнул головой – мол, все в порядке – и передал его невропатологу.
Тот заглянул ему в зрачки, затем взял молоток, постукал по одному колену, по другому, что-то пробурчал, что-то записал в карточку и тоже мотнул головой – и тут все в порядке.
Но главная драма произошла чуть позже, когда им занялась врачиха-окулист.
Она ему стала показывать разных размеров буквы – большие и маленькие, и Грач вполне удовлетворительно отвечал на ее вопросы – что это за буква, эта… эта… Отлично!
Но когда она стала проверять глаза – тут-то его как обухом пришибло.
Она ему показала красный цвет, а он увидел зеленый. Она ему белый, а он – желтый…
– Ну, батенька, – уставилась она на него с сожалением. – так вы, оказывается, дальтоник!..
Иосиф Грач никогда в жизни не слыхал такого слова и не представлял себе, что оно означает. Но сердце подсказало ему что-то неладное. Больно уж сморщилась врачиха. И даже растерялась.
– Да, дорогой товарищ. Дела ваши плохи, – вздохнула она, присев к столику и вооружившись самопиской, – прав на вождение лодки вы не получите… Дальтоник…
Иосиф Грач опешил.
– Как это не получу?
– Очень просто… Как же дальтоники могут сидеть за рулем?
– А что это такое – дальтоник? – еще с большей тревогой спросил он.
– С этой болезнью, – сказала она как можно сердечнее, – вы проживете еще сто лет, но водить моторку не сможете. Вы не различаете цвета. Поедете на красный свет – и себя покалечите, и людей изуродуете…
Боже мой, этого он не ожидал. Подумать только! Прожил шестьдесят лет и не знал, что он в цветах не разбирается, что он дальтоник. Это значит, что вся сигнализация на реке для него темный лес и поди сделай что-нибудь…
Доктор вежливо и убедительно объяснила, в чем состоит недостаток его зрения, и написала в карточке размашистым неразборчивым почерком, что этого человека на пушечный выстрел нельзя допускать к рулю, к моторной лодке… Вот и вся недолга. Даже жаловаться некому, да и не на кого…
Убитый горем, он направился к выходу. На душе – сплошная рана. Подумать только! Из-за такой мелочи он лишился своего счастья! Давнишней своей мечты! Остался человек что называется ни с чем. Подумать только: прожил жизнь и не представлял себе, что у него такой тяжкий порок! Побрил столько бород на своем веку, постриг столько голов, снял массу чуприн и никогда не задумывался над тем, красные они, рыжие, белые или черные! И это не мешало в работе. А тут…
Значит, дожил… Дальтоник… Ему нельзя сидеть за рулем моторной лодки, которую он приобрел с такими трудностями. Лопнули все его планы и намерения. Все идет прахом…
Он покинул помещение комиссии и шел как обреченный, с поникшей головой, потрясенный случившимся.
Еще издали его увидели внуки, кинулись навстречу, окружили, стали тормошить его, засыпать вопросами: что с ним стряслось? Почему такой бледный? Что произошло? Если не выдержал экзамена, то и черт с ним, обойдется, мол, получишься и снова пойдешь сдавать. Все ему помогут, ничего страшного. Это ведь не вопрос жизни и смерти. Он непременно выдержит в следующий раз. Из-за такой ерунды не стоит расстраиваться, не надо убиваться. Ребятишки уже свободны от школы, наступили каникулы, – теперь они с ним смогут зубрить правила круглые сутки. Он все равно скоро получит права и будет мчаться по Днепру на своей лодке, как настоящий матрос. Как-нибудь выучит эти проклятые правила.
– Что вы все зарядили – правила… правила… – резко оборвал он их. – Я выдержал экзамен… Лучше быть не может…
– Так что же ты такой сердитый, дедушка? Выходит, все хорошо?
– Ай, отстаньте от меня! – махнул он в сердцах рукой. – У меня большая беда. Несчастье…
– Боже мой, что за несчастье? – испуганно уставилась на него жена. – Скорее говори, не выматывай души!
– Ой, родная моя, лучше не спрашивай, – опустившись на траву, сказал он упавшим голосом. – Я им ответил почти на все вопросы, и мне уже должны были выписать документ, но, оказывается, докторша, чтоб ей пусто было, вмешалась и испортила мне все дело!
1 2 3 4 5 6