Мэсси редко появлялся на людях, но о нем чуть не каждый месяц писали журналы. Первый канал телевидения посвятил целый час рассказу о нем и даже показал фильм об его обширном поместье, причем экскурсию вел сам Мэсси. Американец, он из-за бракоразводных тяжб перебрался в Англию. Он был женат четырежды, последние три раза на совсем молоденьких женщинах. И сбежал от алиментов. Не из скупости, просто считал это делом принципа. Его заокеанские жены могли только потрясать постановлениями суда, которые в Англии были недействительны.
Марен взяла записку. Потрогала тисненую печать.
– Похожа на подлинную, – признала она. – Но завтра воскресенье. А мы по воскресеньям не работаем.
Чессер согласился.
На обратном пути Марен скомкала записку и с расстояния десяти футов ловко зашвырнула ее в удобную урну лондонского Сити.
Потом они пошли в Риджент-парк, погуляли по аллее среди диких цветов и вернулись в «Коннахт», собираясь одеться и поужинать в ресторане. Вместо этого они разделись, занялись любовью, а потом поужинали в «Траттория Террацца». Затем была рулетка в «Двух ботинках». Марен проиграла двадцать тысяч и пожаловалась, что ей мешали отрицательные силы в атмосфере. До отеля они добрались к четырем. Сыграли в трик-трак на пятьдесят тысяч долларов. Марен выиграла, тут же отвернулась и, довольная, уснула. Чессер погасил в ванной свет, открыл окно и тоже лег. Пристроился рядом с Марен, осторожно обнял ее и положил руку ей на грудь.
Через минуту его пальцы разжались. Он спал.
ГЛАВА 5
Маленький дорожный будильник показывал три минуты одиннадцатого. Часы были хорошие, со швейцарским механизмом, вмонтированным внутрь чучела крокодильчика, отделанного платиной и черепаховыми пластинками. И тем не менее они на три минуты спешили, потому что звонок, поднявший Чессера, раздался ровно в десять.
Это был портье.
– Ваша машина прибыла, сэр.
– Не надо машину, – со сна тупо пробормотал Чессер.
– Машина Мэсси, сэр.
– Мэсси?
Тут проснулась Марен и даже подпрыгнула.
– Скажи, что мы сейчас будем. Чессер спросил, зачем.
– Все равно больше делать нечего.
– Можно спать. Вдобавок неизвестно, кто на самом деле этот чертов тип. Может, никакой не Мэсси.
– Тем более.
Чессер поплотнее зажмурил глаза, пытаясь окончательно проснуться. Он даже зубами скрипнул. Марен уже умчалась в ванную, отговаривать ее было поздно. Чессер услышал, как она напевает какую-то песенку.
Он неохотно сказал в трубку:
– Будем через несколько минут.
Положив трубку, он побрел в ванную. Марен торопливо сунула ему в руки включенный душ.
Когда Чессер помылся, она уже была в комнате и одевалась. Он почувствовал себя гонщиком поневоле. Не было времени даже сменить лезвие. Он поскреб лицо старым. Лосьон после него обжигал, как соль рану.
Марен уже оделась. Пришлось ему догонять. Теперь она складывала в свою сумку-рюкзачок разные необходимые вещицы, вроде ее косметички и гостиничного полотенца.
– Где твои алмазы? – спросила она.
– Внизу, в сейфе.
– Забери их.
– На кой черт?
Он застегивал ширинку. Вернее, пытался. Третья пуговица в четвертую петлю. Марен присела и помогла ему.
– Если это не Мэсси, – сказала она, – значит, им нужны твои алмазы. Я еще вчера так решила.
– Чепуха.
– У меня предчувствие. Впрочем, если мы оставим алмазы тут, у нас их не отнимут.
– Значит, пусть лежат в сейфе. – Хочу, чтобы меня ограбили.
Он принужденно засмеялся, потому что она не шутила.
– Хочешь, чтобы тебя ограбили?
– Одни делают новости, а другие их только читают, – отрезала она.
Шофер оказался тем самым типом в черном. Машина – белым «роллс-ройсом» с откидным верхом и белой же обивкой из кожи антилопы. Чессера и Марен от водителя отделяло стекло. Чессер нашел кнопку, которой стекло опускалось.
– Кто вы? – спросил он.
Великан не ответил. Даже не оглянулся.
– Скажи ему, пусть опустит верх, – попросила Марен. Чессер подался вперед и сказал погромче.
Шофер увидел его лицо в зеркале. Машина остановилась. Великан открыл два запора на рамс ветрового стекла и надавил хромированную кнопочку на панели управления. Верх автоматически откинулся и зафиксировался со щелчком.
Ехать с опущенным верхом оказалось холодно. Чессер пригнулся, пряча лицо от ветра. Марен съежилась рядом.
– Кофе бы сейчас, – сказал Чессер.
– Ага. Попроси его где-нибудь остановиться.
– Лучше потерпим, – Чессеру не хотелось обращаться к шоферу.
Марен наклонилась и нажала кнопку на спинке переднего сиденья. Открылся небольшой бар: две одинаковых пластмассовых склянки с красными и синими пилюлями, графин минеральной воды и хрустальный бокал.
– Кофе нет, – вздохнула Марен и захлопнула крышку. – Зато нагнувшись сидеть теплее! – Она скорчилась, а потом и вовсе сползла на покрытый ковром пол. – А внизу еще лучше, – заявила она.
Чессер последовал ее примеру. Куда их везут, они не знали, а теперь и не видели. Над ними были только небо да иногда лондонские крыши и ветки деревьев.
– Вряд ли им нужны алмазы, – немного разочарованно сказала Марен.
– Может, нас похищают, – предположил Чессер ей в утешение.
– Я думала об этом.
– За тебя можно потребовать большой выкуп.
– За тебя тоже.
– Да кто за меня заплатит?
– Я.
Они поцеловались, потому что это был призыв к поцелую.
Белый «роллс-ройс» проехал сорок пять миль по трассе Л-2, оставаясь в правом ряду и минуя все указатели: Хайнд-хед, Липхук, Кауплейн и Хорндин, лишь возле Питерсфилда машина свернула на небольшое шоссе и проехала по нему восемнадцать миль. Между городками Петворт и Фитлворт «роллс-ройс» свернул еще раз, проделал три мили по извилистому проселку и остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103