Его лицо побелело. Внезапно он снова стал маленьким мальчиком:
– Если ты хочешь этого, мой господин… я готов, – его голос еле заметно дрогнул.
– Нет, – резко ответил я, – не готов. Ты только так думаешь. Ты еще должен научиться смотреть смерти в глаза и узнавать ее в лицо, знай ты ее, не согласился бы умереть так легко, – я рывком поднялся, с трудом сдержав готовые сорваться с языка ругательства. – Служи своему господину, мой мальчик… служи ему так, как сможешь. Но служи ему дома, в Атвии, я не убиваю мальчишек и не сажаю их в темницу.
Аларик поймал тяжелое кольцо, которое я бросил ему. Он выглядел потрясенным:
– Я могу ехать домой?
– Ты можешь ехать домой. Скажи своему брату, я возвращаю ему его наследника, хотя и не сомневаюсь, что, как только он возьмет себе жену, у него появится еще один.
– Он уже женат, мой господин.
Я снова изучающе посмотрел на мальчика:
– Скажи ему также, что дважды в год Хомейнские корабли будут приплывать в Рондьюл. На эти корабли Осрик должен будет погрузить дань Хомейне. Если вы хотите быть независимыми от Хомейны, мой молодой господин, вам придется платить дань, – я помолчал. – Ты можешь также передать ему, что если он снова начнет войну против меня, он умрет.
На лице мальчика отразилось смущение:
– Я скажу ему, мой господин. Но… что касается дани…
– Вы будете платить ее, – я не дал ему договорить. – Я отправлю с тобой послание твоему брату завтра утром: там будут оговорены все детали. Вы должны заплатить за свою глупость – за попытку завоевать Хомейну, – я подал знак одному из ожидающих слуг. – Проследите, чтобы его накормили и устроили так, как подобает его званию. Утром он может отправляться домой.
– Слушаю, мой господин.
Я положил руку на плечо Аларика и повернул его к ожидавшему его слуге:
– Иди с Бреманом, мой гордый юный принц. Никто в Хомейне-Мухаар не причинит тебе вреда.
Я подтолкнул его и проследил за ним глазами, пока он шел к Бреману. Через мгновение оба исчезли.
Роуэн прочистил горло:
– Разве он – не ценный заложник, мой господин? – Да. Но он – ребенок.
– Я думал, что и такое часто бывает… Разве принцев не отдают на воспитание в дружественные королевства? Какая разница, если…
– Я не стану отнимать у него детства, – я передернул плечами: в комнате было сыро и холодно. – Осрик уже женат. Вскоре у него будут сыновья, Аларик не будет ему так нужен. Поскольку я сомневаюсь в том, что Осрик имеет намерения в скором времени напасть на Хомейну, я ничего не теряю, позволяя Аларику уйти.
– А когда, повзрослев, он начнет войну?
– Тогда я с ним и разберусь. Роуэн вздохнул:
– А что Осрик? В шестнадцать он уже не ребенок, но еще и не мужчина.
– Если бы это был Осрик, я бросил бы его в темницу, заковав в цепи, – я помедлили со следующей фразой. – Чтобы выбить из него эту спесь.
Роуэн улыбнулся:
– Ты, должно быть, все еще способен на это, мой господин.
– Может быть, – я прямо взглянул на Роуэна. – Но если он такой же, как его отец – или Кеуф, его дед – Осрик и я сойдемся в бою. И один из нас умрет.
– Мой господин, – в дверях стоял слуга, отвесивший мне вежливый поклон. Мой господин Мухаар, там мальчик.
– Бреман забрал Аларика, – сказал я. – С ним должны были обращаться со всем возможным почтением.
– Нет, мой господин, другой мальчик. Чэйсули. Я нахмурился:
– Продолжай.
– Он утверждает, что родня тебе, господин, у него волк и сокол.
Тут я рассмеялся:
– Донал! Верно, он мне родня. Но с ним, кроме лиир, должна быть еще и его мать.
– Нет, мой господин, – человек выглядел обеспокоенным. – Он один, если не считать зверей, и, похоже, с ним не церемонились.
Я пошел мимо него к выходу из комнаты и почти тут же увидел сокола, сидящего на подсвечнике – свечи, разумеется, не горели. Волк стоял подле Донала, поджав одну лапу. Черные волосы Донала были спутаны, лицо его было изможденным и усталым, а на горле были заметны синяки.
Он увидел меня и уставился широко раскрытыми глазами, явно не узнавая знакомого лица – я-то знал, что он сейчас видит.
– Донал, – промолвил я, и тут он узнал меня и бросился ко мне через всю комнату.
– Они забрали мою жехаану, – его голос дрожал. На мгновение он прикрыл глаза, стараясь сдержать слезы, потом попытался заговорить снова:
– Они забрали ее… и убили Торрина прямо на ферме!
Я выругался про себя. Донал прижался ко мне – мне захотелось обнять его, взять на руки – но я не сделал этого. Я кое-что знал о гордости Чэйсули – даже если тот Чэйсули, с которым я имел дело сейчас, был еще ребенком.
Я положил руку ему на затылок, и он уткнулся мне в грудь. Внезапно я подумал об Айслинн – что она скажет о нем, когда будет достаточно взрослой?
Ведь этот мальчик станет моим наследником..
– Пойдем, – сказал я, вставая, – мы поговорим об этом в другом месте.
Я повернулся, чтобы увести его из комнаты, но он поймал меня за руку. На мгновение я забыл о своем решении, наклонился, чтобы взять его на руки, и пошел с ним к ближайшей скамье в комнате потеплее. Я сел и посадил его себе на колени, поморщившись от боли.
– Ты должен рассказать мне, что произошло, так подробно, как только можешь. Пока я не узнаю всего, я ничего не могу сделать.
Лорн хлопнулся на пол у моих ног с тихим рычанием, но его карие глаза не отрывались от лица Донала. Сокол влетел в комнату и сел, возбужденно вскрикнув.
Донал потер глаза и я увидел, какими воспаленными они были. Он был настолько измучен, что готов был свалиться от усталости, но мне нужно было узнать, что произошло, и узнать это немедленно. Вошел Роуэн, и я приказал ему жестом налить Доналу пару глотков вина.
– Моя жехаана и я – мы направлялись сюда, – начал Донал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119