Можете проверить, но у меня сомнений нет. Когда на него упал свет фар, он хмурился. И мне все стало ясно, правда только через пару минут.
— Актёры это называют запоздалой реакцией.
— В самом деле? — неуверенно протянул мистер Уиплстоун и продолжал: — Когда зачитали вердикт присяжных, у него случилась истерика. Это была отвратительная сцена, никогда ни раньше, ни потом я ничего подобного не видел. На меня это произвело потрясающее впечатление.
— Он был в ярости?
— Пожалуй, да. Орал, грозил. Ему вынуждены были надеть наручники, но и потом… вёл он себя как дикий зверь, — вздохнул мистер Уиплстоун.
— Это хорошо! — воскликнул Фокс, следуя какой-то собственной мысли.
— Вы не хотите спросить меня, — промямлил мистер Уиплстоун, — почему я пришёл к вам?
— Почему?
— Я был уверен, что вы следили за Шериданом, потому что как и я думали, что эти люди где-то устроят встречу. У Кобурн-Монфоров или у Санскритов. И к несчастью я был уверен, что Чабб тоже идёт туда. Не имел и не имею понятия, собирались ли вы вторгнуться на их сборище, но предполагал, что эта новость для вас важна. Я видел, как Чабб вошёл в керамическую мастерскую, пошёл дальше, полагая, что вы будете где-нибудь на Мьюс, и заметил ваш автомобиль. И вот я тут, закончил мистер Уиплстоун.
— Вы тут, а человек, который на первый взгляд был совершенно чист, оказывается мог иметь первоклассный мотив.
— И я так подумал, — признал мистер Уиплстоун.
— Если речь идёт о мотивах, — рассуждал Фокс, — можно сказать, что теперь на каждого есть минимум по одному. Чабб — дочь, Санскриты — утраченный бизнес, Шеридан — знаете сами. А как же с полковником и его женой?
— Бумер мне сказал, что полковник был глубоко уязвлён, получив отставку. Уже видел себя в мундире фельдмаршала или что-то в этом роде. Вместо этого ему осталась только выпивка.
— Эти мотивы одинаково связаны и с президентом, и с послом. Полагаю, оба с одинаковым успехом могли стать жертвами покушения.
— В случае с Шериданом так не получается.
— Верно, — подтвердил мистер Уиплстоун, — в его случае это не подходит.
Долго они сидели молча. Наконец Аллен сказал:
— Полагаю, мы поступим следующим образом: вас мы оставим здесь, Фокс, и вы будете, хотя судя по всему и напрасно, наблюдать за керамической мастерской. Мы не знаем, к какому они придут решению, да и зачем вообще собрались. Попытаются вновь покушаться на Бумера? Или ликвидируют свой рыбный Ку-Клукс-Клан? Мы вообще ничего не знаем. Но вполне возможно, что-то произойдёт. Если вы сегодня сможете подольше продержаться на ногах, Сэм, я хотел бы взглянуть на ваши вырезки.
— Разумеется, рад буду помочь.
— Тогда пойдёмте?
Они вышли из машины и Аллен вновь просунул голову в окно.
— Санкриты сюда не вписываются.
— Нет? — переспросил Фокс. — У них нет мотива?
— Нет. Бумер мне сказал, что они возвращаются в Нгомбвану. Им вернули фирму. Не помните?
— Гм, в самом деле, — вздохнул Фокс, — совсем забыл.
— По крайней мере есть о чем подумать, — сказал Аллен. Оставайтесь на связи.
Он сунул в карман переносную радиостанцию и отправился с мистером Уиплстоуном на Уол.
На столике в холле лежала карточка с аккуратно напечатанными словами «Я ВЫШЕЛ».
— Это чтобы знать, — пояснил мистер Уиплстоун. — Из-за цепочки на двери.
Он перевернул карточку другой стороной, где стояла надпись «Я ДОМА», провёл Аллена в салон, закрыл дверь и включил свет, сразу предложив:
— Давайте чего-нибудь выпьем. Виски с содовой? Я схожу за содовой. Присаживайтесь, я сейчас вернусь.
И бодрым шагом удалился.
Люстра освещала картину, висевшую над камином. Трой написала еe довольно давно. Это был весёлый пейзаж, отчасти склонявшийся к абстрактности. Аллен очень хорошо его помнил.
— А, — промолвил мистер Уиплстоун, вернувшийся с сифоном содовой в руке и Люси, путавшейся под ногами, — любуетесь моим сокровищем! Я приобрёл его на одной выставке вскоре после женитьбы. Ради Бога, малышка, осторожнее! Пойдёмте в столовую, там можно будет разложить вырезки на столе. Но прежде выпьем. Можете начинать, пока я разыщу вырезки.
— Поосторожнее с виски. Мне бы нужно сохранить ясную голову. Не возражаете, если я позвоню Трой?
— Да на здоровье. Телефон на столике. Шкатулка с вырезками у меня наверху, в мансарде. Так что нужно время, чтобы еe найти.
Трой подняла трубку почти сразу.
— Алло, ты где? — спросил Аллен.
— В студии.
— Творишь?
— Вот именно.
— Я у Сэма Уиплстоуна и задержусь ещe на час. Есть под рукой карандаш?
— Подожди минутку.
Он словно видел, как она роется в карманах своего рабочего халата.
— Есть кусочек угля.
— Я просто хочу, чтобы ты записала номер телефона.
— Подожди. Давай.
Он продиктовал номер, пояснив:
— На случай, если я кому-то понадоблюсь. Например, тебе.
— Рори?
— Да?
— У тебя проблемы? Из-за того, что я пишу Бумера… Ты понимаешь?
— Понимаю, не волнуйся. Я рад, что ты это делаешь, но зол на обстоятельства, которые этому сопутствуют.
— Видишь, — заметила Трой, — это называется прямой ответ на прямой вопрос. Спокойной ночи, дорогой.
— Спокойной ночи, милая.
Мистер Уиплстоун отсутствовал слишком долго. Наконец он вернулся с большим старомодным альбомом и конвертом, полным газетных вырезок. Отворив дверь в столовую, положил все на стол и согнал с него Люси, которая проявляла к вырезкам необъяснимый интерес.
— В те времена я был страстным собирателем таких вещей, заметил он. — Все рассортировано, на каждой вырезке есть дата. Так что не должно быть никаких проблем.
И действительно их не было. Аллен просматривал альбом, вызывавшей, как и все подобные собрания, изрядную меланхолию, пока мистер Уиплстоун копался в содержимом конверта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73