В те пять минут, пока я напряженно размышляю, что делать, произносится еще много разных слов в адрес банка-поставщика и депозитария, но ни одного по делу. И ни одного приличного.
Я не буду утомлять вас нервной историей о том, как мы в испарине разыскивали эти чертовы ценные бумаги. О том, как готовились брать кредит под сумасшедшие проценты, чтобы на эти деньги накупить на открытом рынке по сумасшедшим ценам столько же и таких же ценных бумаг, которые потерялись. О том, как мой зам ездил в депозитарий хватать за грудки местных операционистов, а начальник отдела международных операций ездил в банк-поставщик хватать за грудки их курьера. О том, как в тот день мы истратили триста долларов на истерические разговоры по мобильным телефонам. О том, как я опустошал свой словарный запас английского языка, разъясняя лондонским коллегам, что все в порядке и они не видят ценные бумаги на своем счету по чисто техническим причинам. О том, как наш клиент опустошал свой словарный запас нецензурного русского языка, прося меня показать пальцем, кого именно из своих сотрудников я отдам ему на собственноручное растерзание…
Чем все закончилось? Мой зам по расчетам потому и является моим заместителем, что умеет хватать за грудки. Выяснилось, что курьер передал поручение под расписку операционистке депозитария, у которой неожиданно заболел ребенок, из-за чего она резко рванула с работы… Не знаю, как это вышло, но поручение оказалось у нее в сумке, с которой она и помчалась домой к драгоценному чаду… Этот документ, стоивший несколько миллионов долларов и несколько миллиардов наших нервных клеток, она обнаружила у себя в сумке только под вечер и в состоянии остолбенелого испуга позвонила на работу, откуда позвонили уже нам. Мой зам продемонстрировал каскадерские чудеса вождения автомобиля, в течение получаса доставив поручение из окраинного микрорайона в депозитарий, а затем проявил недюжинную силу убеждения, заставив депозитарий принять поручение к исполнению после окончания рабочего дня. Благодаря тому, что с Лондоном у нас трехчасовая разница во времени, мы успели.
В офис мой зам вернулся в девятом часу вечера с огромной бутылкой виски. «В депозитарии дали,» – лаконично объяснил он.
Ну скажите мне, разве это не был объективный повод выпить?
И это я еще не рассказал вам, какие объективные поводы нам дают ошибки трейдеров, риск-менеджеров, бухгалтеров, юристов, переводчиков, секретарей и многих других представителей нашего славного банковского коллектива… Редко пить не получается.

ЗВЕЗДЫ

Раз уж я упомянул своего зама, да еще и в связи с выпивкой, то не могу не рассказать об одной истории, с ним приключившейся. Не волнуйтесь, история очень короткая, но для меня и моих коллег незабываемая.
Моего зама по расчетам зовут Юра. Редких способностей человек – сочетает в себе философское отношение к жизни и умение решать конкретные проблемы. Мне всегда казалось, что лирику он не любит. Его нервная работа, которая требует умения жестко общаться с людьми, не способствует развитию лирического начала и созерцанию прекрасного. Но Юре это однажды удалось.
В очередной раз по окончании напряженного рабочего дня Юра вернулся с ответственного задания (которое он, кстати, с блеском выполнил) с бутылкой водки. «Клиент дал в знак благодарности,» – пояснил он. Мы с интересом приступили к осмотру бутылки и этикетки, потому что видели такую водку впервые. Называлась она «Южная», на этикетке, выглядевшей очень даже недешево, был изображен какой-то орнамент в духе буйного абстракционизма, но больше всего нас озадачил странный осадок на дне бутылки – что-то вроде черного графитового порошка.
– Это что за фигня? – наконец озвучил наше недоумение Серго, начальник нашего отдела продаж.
– Бактерицидный порошок, – неуверенно предположил кто-то.
– В водке? – с сомнением проговорил Серго. – Какие бактерии могут быть в водке?
– Может, какая-нибудь деликатесная приправа? – выдвинул новую гипотезу трейдер Женя-большой. (У нас два Жени, оба – трейдеры. Женя-большой действительно отличается мощными габаритами, а Женя-маленький действительно щуплый и невысок ростом.)
– Как перец в горилке, – добавил Женя-маленький.
– На этикетке ничего про порошок не сказано, – хмуро заметил Юра.
– Ни фига вы не смыслите в водке, – безапелляционно заявил Серго. – Вы что, не знаете, сколько сейчас паленого спиртного продается? Мой друг Вася с женой ездил в Крым, с друзьями купили там водки, хлебнули и наступил пушной зверек…
– Пушной зверек? – не понял я.
– Песец, – коротко объяснили мне.
– Оказалось, что метиловый спирт, – продолжал леденить нам душу Серго. –Вася с ребятами тоже думали, что такое грозит только бомжам да алкоголикам, однако же достало и их тоже. Один парень ослеп на хрен…
– Да брось ты, – перебил его мрачнеющий Юра. – Не стал бы клиент мне технический спирт подсовывать…
– Давайте, давайте, – зловеще бормотал Серго. – Вася тоже посмеивался, а потом под капельницей…
– Заткнись, Серго, – поморщился я. – Все настроение испортил.
День, однако, действительно выдался тяжелый, и настроение выпить было значительно сильнее опасений, навеянных байкой Серго. Экзотическую «Южную» раскупорили и, стараясь не взбалтывать бутылку, чтобы не тревожить неведомый осадок, распили. Водка всем понравилась, и Юра, не обращая внимания на стенания Серго, допил ее остатки вместе с осадком.
В расслаблении нуждались многие из нас, а потому достали из запасников (то бишь из моего сейфа) еще пару бутылок виски. Кажется, это была пятница, поэтому мы себя особо не ограничивали.
1 2 3 4 5 6 7 8