– А ну-ка, ударь меня по уху. Хочу знать, жив я или не жив?
Летописцы уверяют, что остаться живым при Иоанне Грозном было так же трудно, как выиграть двести тысяч.

Смутное время


Борис Годунов

До Бориса почти царствовал Федор Иоаннович. Но… Наконец, его похоронили и стал царствовать Борис. Во время венчания на царство Борис сказал:
– Клянусь, что у меня не будет ни одного бедняка.
Он честно сдержал слово. Не прошло и пяти лет царствования Бориса, а уж ни одного бедняка нельзя было сыскать во всей стране с огнем.
Все перемерли от голода и болезней.
По отцу Борис был татарин, по матери русский, а по остальным родственникам неизвестно кто. Но правил он, как полагалось в те времена, благополучно. Давал обещания, казнил, ссылал и искоренял крамолу.
Но ни казнями, ни ссылками, ни другими милостями ему не удалось снискать любви народа. Имя «Борис» произносилось с иронией.
– Какой он «Борис», – говорили про него втихомолку. – Борух, а не Борис. Борис Годун или, еще вернее, Борух Годин. Знаем мы этих Борисов…
Многие уверяли, что своими ушами слышали, как Борис разговаривал с Гурляндом и Гурьевым по-еврейски, когда он еще был премьером.
– Только и слышно было, что гыр-гыр-гыр, – рассказывали бояре. – Потом все трое пошли в синагогу.
Когда появились первые слухи о самозванце, народ тайно стал изменять Борису. Узнав про самозванца, Борис позвал Шуйского.
– Слышал? – спросил царь.
– Слышал! – ответил Шуйский.
– Это он, Дмитрии?
Шуйский отрицательно покачал головой.
– Никак нет. При мне убивали. Это не тот.
– Кто же, по-твоему, этот самозванец?
– Мошенник какой-то! – ответил Шуйский. – Мало ли нынче мазуриков шляется.
Борис отпустил Шуйского и велел созвать бояр. Бояре пришли. Борис вышел и обратился к ним белыми стихами:
– «Достиг я высшей власти…»
Бояре переглянулись. Послышался шепот:
– У Пушкина украл! У Пушкина украл! Борис сделал вид, что ничего не слышит, и продолжал:
– «Седьмой уж год я царствую…»
Тут чей-то негодующий голос резко прервал Бориса:
– Это грабеж! Своего же поэта грабит!
– В самом деле! – послышался другой голос. – Иностранного поэта хоть ограбил бы, а то своего. Сразу зашумели все:
– Посреди бела дня белые стихи красть!
Борис стоял бледный, как полотно железной дороги.
Кто-то закричал:
– Пойдем вязать Борисовых щенков!
– Это тоже из Пушкина! – закричали точно из-под земли выросшие Венгеров и Лернер. – Не смей трогать!
Но их никто не слушал. Все бежали душить семью Бориса.
Сам Борис чрез знакомого фармацевта, которому он пред тем устроил правожительство в Москве, достал арбуз с вибрионами и отравился.

Лжедмитрий I

Первый самозванец был родом из Одессы. Его настоящее имя до сих пор неизвестно, но псевдоним «Лжедмитрий I» был в свое время не менее популярен, чем псевдонимы «Максим Горький», «Сологуб» и др.
В приказчичьем клубе он научился грациозно танцевать мазурку, чем сразу расположил к себе сердца поляков.
– От лайдак! – восхищались поляки. – Танцует, как круль!
Последнее слово сильно запало в душу Лжедмитрия.
– Разве уж так трудно быть королем? – думал он, лежа у себя на убогой кровати. – Нужна только удача. Ведь Фердинанд и Черногорский князь стали королями. Нужно только заручиться поддержкой сильной державы.
Тут он невольно начинал думать про Польшу.
– Сами говорят, что танцую, как круль. Пойти разве и сказать им, что я действительно круль… Они всему поверят. Лжедмитрий не ошибся. Когда он объявил полякам, что он царевич Дмитрий, они бросились его обнимать.
– Ах, шельма, – кричали поляки, целуя Дмитрия во все, не исключая лица. – Как ловко прикидывался конюхом.
– Поможете мне овладеть моим царством?
– А что дашь?
– Все, что понравится вам, – обещал Дмитрий.
– Отлично! Нам нравится Белоруссия. Дмитрий добродушно сказал:
– Возьмите ее.
– Нравится нам еще Великоруссия, Малороссия, Сибирь.
– Что же у меня останется? – с испугом вырвалось у Дмитрия.
Поляки утешили его:
– А тебе, братику, ничего и не надо. Ведь ты конюх. Купим тебе хорошего лошака, ты и уедешь на нем из Московии, а править будем мы сами.
– Ладно! – сказал Дмитрий. – Спасибо, что хоть лошака одного мне оставите.
С помощью поляков Дмитрии и взял Москву. Народ московский и верил, и не верил, что это настоящий Дмитрий.
– Как же ты спасся? – спрашивал с любопытством народ.
– Очень просто! – объяснил самозванец. – Увидел, что меня начали резать, и убежал. Вместо меня и зарезали другого.
Народ качал головой, кто-то предложил:
– Позовем Шуйского. Он был тогда в Угличе. Спросим его.
Позвали Шуйского и спросили:
– При тебе убили царевича Дмитрия?
– Какого Дмитрия? – удивился Шуйский. – Никакого царевича Дмитрия не убивали. Все Борис выдумал. Дмитрий – вот.
Шуйский указал на самозванца.
– Спросим еще мать царевича! – решил народ. Позвали мать царевича и спросили, указав на самозванца:
– Твой это сын?
– Мой, мой! – ответила печальная мать. – Тот Дмитрий был только черненький, а этот рыжий. Только это оттого, что он вырос. Мой это сын! Мой!
Лжедмитрий стал царствовать. Человеком он оказался добрым, никого не казнил и не наказывал плетьми. Это показалось подозрительным боярам. – Он не настоящий сын Грозного, – роптали бояре.
– До сих пор никому из нас голову не отрубил. Нет, он самозванец!
А Дмитрий не исправлялся и продолжал не казнить. Бояре не могли снести этой обиды и убили его.
– Он был обманщиком! – заявили они народу. Он не Дмитрий.
Народ верил и не верил словам бояр.
– Спросим Шуйского! – решил народ. Шуйского привели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60