После чего мы благополучно расстались.
Вот, собственно, и все. Все, что мне было известно. А рука все продолжала болеть. И я пошел спать.

Мне снилось многое, чем я не хотел бы вас смущать. А под самый конец мне пригрезилось, будто я орудую пылесосом в моей спальне. И вот я все вожу и вожу щеткой по ковру, а пятно все не исчезает и не исчезает.
И тут я сообразил, что не сплю, а пятно на ковре – обычный солнечный луч, пробравшийся в комнату потому, что кто-то распахнул шторы. В мгновение ока мое тело превратилось в сжатую, упругую пружину: кусок кабеля в кулаке, кровавое убийство в сердце. А ну, подходи, кому жить надоело!
Но затем оказалось, что и кабель мне тоже привиделся и что на самом деле я лежу в своей постели и пялюсь на здоровенную волосатую руку прямо у себя перед носом. Затем рука исчезла, оставив вместо себя кружку, из которой поднимался горячий пар и запах популярного настоя, в коммерческой продаже именуемого «Брук бонд». Вероятно, в то же самое мгновение я сообразил и еще кое-что: незваные гости, явившиеся перерезать тебе глотку, обычно не заваривают чай и не распахивают шторы.
– Который час?
– Восемь часов тридцать пять минут. Время утренних хлопьев, мистер Бонд.
С трудом приподнявшись в кровати, я уставился на Соломона. Он был все такой же низенький и жизнерадостный и все в том же жутком коричневом плаще, купленном лет сто назад по рекламному объявлению с последней страницы «Санди экспресс».
– Я полагаю, ты пришел расследовать кражу?
Я принялся тереть глаза и тер их до тех пор, пока перед ними не замелькали белые искорки.
– Какую кражу, сэр?
«Сэром» Соломон именовал всех подряд, за исключением своего начальства.
– Кражу моего дверного звонка.
– Если вы, в свойственной вам саркастической манере, ссылаетесь на мое беззвучное проникновение в ваше жилище, то осмелюсь напомнить вам, сэр, что я все-таки опытный практик по части черной магии. А, как известно, практикам, дабы подтвердить свое право называться таковыми, приходится иногда практиковаться. Ну а теперь будьте паинькой и накиньте на себя что-нибудь. Хорошо? Мы и так уже опаздываем.
С этими словами он исчез на кухне, и скоро до меня донеслось гудение моего допотопного тостера.
Морщась от боли, я заставил себя вылезти из постели, натянул рубашку с брюками и потащился на кухню с электробритвой в руке.
Соломон уже успел накрыть на стол, даже тост подал на специальной подставке. Я и понятия не имел, что она у меня есть. Если только он не притащил ее с собой, но это вряд ли.
– Чаю, командир?
– Опаздываем куда?
– На встречу, командир, на встречу. Галстук-то у вас найдется?
Его большие карие глаза с надеждой посмотрели на меня.
– Даже два, – ответил я. – Один – из клуба «Гаррик», к коему я не имею ни малейшего отношения. Другим к трубе привязан сливной бачок в сортире.
Я сел за стол. Неизвестно откуда, но Соломон даже умудрился раздобыть банку джема. Я никогда не мог понять, как ему это удается. Если понадобится, Соломон способен запросто выудить целый автомобиль, порывшись в мусорном бачке. Очень подходящий напарник для перехода через пустыню.
Возможно, именно туда мы сейчас и намылились.
– И кто же нынче оплачивает счета моего командира?
Соломон с интересом наблюдал за тем, как я ем.
– Я надеялся, что ты.
Джем оказался восхитительный – я даже пожалел, что не могу растянуть это наслаждение до конца жизни. Но я видел, как Соломон ерзает от нетерпения. Взглянув на часы, он исчез в спальне. По донесшимся звукам я понял, что он роется в моем гардеробе в поисках пиджака.
– Посмотри под кроватью, – крикнул я и взял диктофон со стола. Пленка по-прежнему была внутри.
Я как раз заглатывал остатки чая, когда Соломон прошествовал на кухню, неся мой двубортный блейзер, на котором не хватало двух пуговиц. Он держал его на вытянутых руках, словно камердинер. Я не двинулся с места.
– Командир, – сказал он. – Пожалуйста, только не надо ничего усложнять. По крайней мере, пока урожай не собран и мулы еще не в стойле.
– Просто скажи – куда мы едем?
– Вдоль по улице, командир, в большом сверкающем авто. Обещаю, вам понравится. А на обратном пути можем остановиться и купить вам мороженое.
Очень медленно я поднялся из-за стола и недоуменно пожал плечами, намекая на блейзер.
– Давид, – сказал я.
– Слушаю, командир.
– Что происходит?
Соломон поджал губы и слегка нахмурился. Мол, нехорошо задавать такие вопросы. Но я стоял на своем:
– У меня неприятности?
Нахмурившись еще чуть сильнее, он посмотрел на меня – спокойно и невозмутимо.
– Похоже, так.
– Похоже?
– В ящике буфета лежит тяжелый кусок кабеля. Любимое оружие моего юного командира.
– И что?
Он наградил меня вежливой улыбочкой.
– Значит, кое у кого неприятности.
– Да брось ты, Давид! Он валяется там уже несколько месяцев. Просто хотел соединить одну штуку с другой.
– Ага. И чек двухдневной давности. Так в пакете и лежит.
Некоторое время мы пристально смотрели друг другу в глаза. Наконец Соломон сказал:
– Простите, командир. Черная магия. Давайте лучше трогаться.

Авто оказалось «ровером», то есть служебной машиной. Ну посудите сами: какому нормальному человеку придет в голову разъезжать на этих идиотских «снобовозках», с целой кучей дерева и кожи, вклеенных, причем паршиво, в каждый шов и каждую щель салона? Разве что деваться человеку просто больше некуда. А деваться у нас некуда только нашему правительству, да еще правлению самого «Ровера».
Я не хотел мешать Соломону вести машину: его отношения с автомобилями всегда были несколько нервозными, и вывести его из равновесия могло даже бормотание радио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17