– А мне понравилось, – глубокомысленно прокомментировал Буря. – Иль, может, повторим?
Ответить я не успела: меня попытались прибить.
Сижу в своей каюте, заперта на все замки, и дверь подперта чем-то тяжелым. Рядом валяется полностью загипсованная птичка и грустно смотрит на потолок. Буря тихонечко упрашивает дать ему еще разок словить кайф и заверяет в вечной дружбе.
На душе – муторно.
– Кар, хочешь мультик посмотреть?
Молчание.
– Я червячков затырила, они в тумбочке и еще шевелятся, хочешь? – На меня скосили левый глаз. – Правда-правда.
– Давай, – грустно и с оттенком вредности.
Я радостно полезла в тумбочку. Хорошо, что успела сгонять в пищеблок до того, как меня единогласно решили посадить под домашний арест.
– На.
– Положи в клюв, я не могу двигаться.
– Угу.
Чавканье, тихое одобрительное гуканье и уменьшение враждебности во взгляде.
– Иль, ты когда в следующий раз соберешься че-нить натворить – предупреди. Может, я успею смыться и даже сохраню оперение.
Я виновато кивала, продолжая подкармливать ее червячками и прислушиваясь к бурчанию в собственном животе.
– Ладно, фиг с тобой, включай мультик. И… чего уж там, я ж видела, что ты и себе еды принесла, можешь есть, я больше не дуюсь.
Я радостно улыбнулась и снова полезла в тумбочку. А все-таки повезло мне с подругой. Кто другой после многочисленных переломов, резкого облысения в ходе терапии и прочего мог бы и не поверить в мои дружеские чувства. А Кара ничего – терпит. Так, а что мы сегодня смотреть будем?
Команда дулась недолго – дня два, а потом меня выпустили и торжественно простили, взяв с меня честное слово, что я больше не буду бедокурить. После этого мне столь же торжественно вручили швабру, пылесос и отправили на исправительно-трудовые работы. Люц еще не до конца устранил все неисправности системы после такого удара. Так что роботы-уборщики все еще не работали, а грязь исчезать сама никак не хотела. Обозрев поле деятельности, заваленное пакетиками, огрызками, косточками и прочей ерундой, я сильно засомневалась, что меня выпустили лишь из дружеских побуждений. Им просто надоело сидеть в грязи.
Бр-р-р…
ГЛАВА 23
– Ну ты как? – Ворона уже летала, а завтра мы должны были прибыть в порт. Я, засучив штаны повыше и ползая на коленях, мыла пол в реакторном отсеке. Все: я сама, тряпка и вода в бачке – было чернее сажи, но менять воду снова не хотелось. Опять придется пропускать ее через фильтр, а это минут пять туда, минут пять обратно и еще десять скучать у воющего от перегрузки аппарата.
– Нормально, только вот отмыть это ну просто нереально.
Найт хмыкнул, копаясь неподалеку в реакторе. А ворона перелетела на край бака.
– Н-да, такой водой ты только все еще больше заляпаешь. А что, очистительные таблетки кончились?
Я с ненавистью посмотрела на валяющуюся неподалеку упаковку.
– Нет, но, после того как я бросила одну из них в бак, все вокруг залила серая пена, вода нагрелась до состояния пара, а я получила из полувымытого сильно грязный реакторный отсек.
– Крышку надо было закрыть.
– Еще одно слово, – клятвенно заверила ее я, – и ты окунешься в эту водичку.
– Все, все, молчу, молчу. Кстати, как тебе мое оперенье?
Я хмыкнула. Люц что-то там напутал с таблетками, и теперь у птички были ярко-синие перышки, переливающиеся на свету. Красиво, но необычно.
– Здорово, да? Я тут подумала, может, скоро еще разок перекрашусь.
– Тогда сначала тебя придется ощипать.
Ворона задумалась. Я сдула с глаз грязную челку и стала дальше мыть пол. На память приходили совершенно ненужные воспоминания: как император, держа меня одной рукой и убрав челку второй, говорит о каких-то символах на лбу. Я и сама иногда их видела, но редко, так как проявлялись они лишь в момент смертельной опасности. И не только на лбу, но и на груди и животе, а также на кистях и ступнях ног. Разноцветные рыже-золотые линии образовывали странный узор, который и завораживал, и пугал одновременно.
– О чем задумалась?
– А? Что? – Я растерянно посмотрела на склонившую набок голову птичку.
Подошел Найт, молча взял неподъемный бак и потащил его к выходу. Я было тоже вскочила, но он оглянулся и отрицательно мотнул головой.
– Я очищу воду, а ты пока отдохни.
Я улыбнулась и радостно плюхнулась обратно на пол. Ворона уже сидела там же и осторожно рисовала когтем какие-то знаки на грязной его части.
– Кар.
– Чего?
– А ты и впрямь хотела бы жить во дворце?
Ворона задумалась и почесала лапой шею. Но тут же опомнилась и с ужасом посмотрела на грязную лапку.
– Кошмар! Теперь мыться придется.
– Ка-ар.
– А? Что? Нет.
Я удивленно подняла брови и пересадила ее к себе на колени, оттирая перышки чудом оставшимся чистым носовым платком. Ворона недоверчиво его изучила, но сопротивляться не стала, устроившись поудобнее.
– А почему? Ты ж меня еще не так давно уверяла…
– Понимаешь, мне уже и здесь хорошо. – Я замолчала, внимательно ее слушая. – Здесь уже все свои, полно друзей. Да и кормят неплохо. А что касается богатства… так ведь если брат Блэка не обманул, то мы с тобой станем вскоре не сильно беднее какого-нибудь небольшого князька нескольких звездных систем.
Я кивала, оттирая грязь с перьев и сидя чуть ли не в луже. Мокро.
– А император… ну, тут начнутся сложности, опять же императорский двор – не самое подходящее место для заведения друзей. Там все носятся с интригами и заговорами, изредка умирая за новую идею или по дурости. Оно тебе надо?
Я отрицательно мотнула головой. Передо мной поставили бак с чистой водой. И когда только Найт успел вернуться? Я подняла на него глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81