Встряхнувшись и временно остановившись, вожак с ужасом узнал в этом свое родное ухо. Подняв морду вверх, он увидел машущих ему с ветки девушку и дракона и злобно взвыл, но тут кусты за его спиной подозрительно затрещали.
– Пашка! – радостно заорала я сверху. – Паш, мы тут!
Огромная черная кошка выпрыгнула из кустов и вонзила длинные острые клыки в зазевавшегося вожака, разом переломив мощный хребет. Воздух полоснули алые лучи, и еще трое с визгом рухнули на землю, остальные попытались скрыться, но странные лучи их настигли и убили так же быстро и бесшумно, как и их товарищей.
Мы с дракошей радостно наблюдали за происходящим сверху, подбадривая наших криками и радуясь воплям оборотней.
– Прыгай, я поймаю. – Закончив с волками, Пашка подошел к дереву и вытянул перед собой руки.
Я с сомнением посмотрела вниз. Коша все еще скакал, счастливый оттого, что теперь можно спуститься, а я мучительно соображала: то ли прыгнуть на Пашку, то ли слезть, как и положено, по стволу.
Решила прыгнуть, мне показалось очень романтичным то, что меня будут таскать на руках. Раньше никто меня не ловил, чаще же просто выпихивали со словами «катись давай».. И я прыгнула.
Не попала. То есть Попала, но не на руки, а на голову Пашке. К счастью, шею не сломала ни ему, ни себе, но когда он из-под меня выбирался, то так ругался, что вся романтика сдохла на корню. Коша ржал неподалеку, уже успев спуститься с ветки и греясь на догорающих углях костра. Я решила его временно не убивать и, гордо выпрямив спину, перешагивая через трупы оборотней, уже начавших осыпаться пеплом, пошла греться к огню, собирая по пути разбросанные сапоги и натягивая их на уже озябшие ноги.
Вскоре все оборотни рассыпались пеплом, так как с их смертью заклятие израсходовало себя само, остатками энергии превращая плоть в черную пыль, и мы спокойно расселись вокруг костра, пока Пашка варил суп из добытой тигром зайчатины. И кто бы сомневался, что Коша получил первую и самую большую порцию. Жадина.
– Ди, а ведь мы не предупредили Ниту, что уйдем так надолго.
Я пила горячий бульон, старательно не отвечая на провокационный вопрос. Ему только дай волю, так он всю ночь будет говорить о своей ненаглядной.
– Она, наверное, волнуется, – не сдавался Пашка.
На зубах захрустели заячьи кости, я угрюмо следила за свисающими с края котелка задними лапами и хвостом дракоши. Решив, что никто больше есть не захочет, Коша внаглую перевесился через его край и теперь ел чуть ли не вверх ногами, вкусно причмокивая. Я засопела.
– Надо ей хоть весточку послать.
Я дернула рукой за хвост, и Коша с воплем рухнул в костер. Котелок опасно раскачивался над его головой.
– Вот. – Я ткнула в обжору ложкой, Коша удивленно на нее уставился. – Вот весточка, пускай летит назад и все передаст, завтра к вечеру вернется.
Паша перевел взгляд с меня на все еще находящегося в ступоре Кошу. Чешуйчика мне стало откровенно жалко. Взглянув на Пашку и судорожно сглотнув, драконник мудро попытался смыться, но был пойман, насильно усажен неподалеку, и Пашка начал самозабвенно сочинять текст послания, заставляя Кошу повторять каждое предложение по пять раз, чтобы чего не перепутать. Я тоже прислушалась, старясь не ржать и переправив котелок с остатками зайчатины к себе на колени.
– Значит, так. Любовь моя, я ушел в дальние странствия, захватив друзей. Буду биться с полчищами нежити, откусывать уши, давить глаза…
Я забулькала, но мужественно проглотила бульон, Пашка держал за хвост вырывающегося голубя его любви и неумолимо продолжал:
– Как только закончу, милая, тут же прискачу назад, сварю зелье…
Я представила Пашку в остроконечной шляпе, сдвинутой набок, потного и злого, в заляпанном чем-то переднике помешивающего огромной поварешкой бурлящую жидкость в огромном котле. При этом по потолку кочуют стаи летучих мышей, внимательно следя за процессом и слушая матерные заклинания. Хохот буквально душил, но я уткнулась в котелок, горя желанием дослушать послание до конца. Коша симулировал обморок, валяясь неподалеку, но Пашка бдительно не отпускал его хвост.
– Напою тебя им, и мы сможем наконец-то быть вместе. Целую в щечку, лобик, носик и ушко, твой Пашенька.
Я все-таки заржала, упав на спину и дергая ногами в воздухе, Пашка удивленно на меня смотрел, а Коша пытался отцепить свой хвост, но Пашка опомнился и, придвинув его к себе, начал вслух заучивать свое послание. Сил ржать уже не было, но и слушать постоянно одно и то же я не могла, а потому, махнув на них рукой, встала и отправилась на прогулку перед сном. Тигр, грациозно потянувшись и выпустив сразу все когти, зевнул, демонстрируя белые клыки, и лениво пошел следом. Только вот взгляд у него был совсем не сонный, а очень даже ясный и настороженный. За спиной затихал хор друзей, они уже заучивали вторую строчку, правда, Пашка постоянно что-то менял, доводя свое послание до совершенства.

ГЛАВА 12

Лес шумел и засыпал. Листва крон трепетала, покорная вечернему ветру, птицы редко верещали, засыпая, а над головой зажигались первые звезды, прикалывая черную ткань неба к невидимому каркасу.
Тигр неслышной тенью следовал рядом, оглядываясь по сторонам и чутко направляя пушистые уши вслед малейшему шороху. Я улыбалась неизвестно чему, изредка запинаясь о выступающие корни деревьев и прыгая тогда на одной ноге, придерживая рукой ушибленную.
– Гр-р-р.
Я остановилась и удивленно взглянула на тигра, он так же удивленно посмотрел на меня.
– Ты слышал?
– Гр-р-р!
Страх липким сиропом скользнул по внутренностям, сковывая сердце и мышцы холодной рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96