– Коша камнем упал вниз, резко затормозив крыльями только у самой палубы и зависнув на уровне моего носа.
– Я поняла. – Скупой кивок и заинтересованный взгляд туда, где на горизонте показалась едва заметная темная полоска суши.
Коша сел на перила рядом со мной и тоже туда уставился.
– Как считаешь, что там?
Легкое пожатие плечами. Я не провидица, чтобы отвечать на такие вопросы.
Неслышно подошел Пашка и встал рядом, облокотившись о перила и изучая воду у кормы.
– Тебя капитан зовет, говорит, пришло время оплаты.
Я поморщилась, уже успела забыть.
– Я с тобой! – вызвался дракончик, но Пашка поймал его еще на взлете.
– Нет, – покачала я головой, пока Коша кусал Пашу, – я разберусь сама.
Дракончик прекратил кусаться и угрюмо посмотрел мне вслед.
Каюта капитана была довольно уютной, пол застелен коврами и шкурами, у дальней стены стоит кровать с мягким пестрым покрывалом, а в центре царит огромный заваленный бумагами и картами дубовый стол с недоеденным завтраком. Над столом – тяжелая железная люстра с полуобгоревшими свечами, сейчас не зажженными.
Капитан сидел за столом, но, когда я вошла, тут же встал и с широкой улыбкой вышел ко мне, разведя руки в стороны. Я от объятий уклонилась и без предисловий вынула из кармана потрепанного вида лампу, молча сунула ее в огромные руки капитана и так же молча вышла. Джинну то, что он должен делать, я шепнула еще раньше, пока шла в каюту.
Друзья стояли там, где я их оставила, и выжидательно смотрели на меня.
– Будем ждать, – объявила я и села на перила, перекинув ноги за борт.
Коша забрался ко мне на колени, а Паша сел лицом к капитанской каюте, ожидая, что будет дальше. Так мы сидели минут десять, а потом раздались жуткие вопли, и мы, не сговариваясь, вскочили и побежали в каюту.
На столе стояла потрепанная лампа, а в углу плакал капитан. На первый взгляд в каюте ничего не изменилось. Я подошла к капитану и затеребила его за плечо.
– Что случилось?
Паша молча убрал лампу в карман.
– Я загадал желание. – Голос, гулкий и будто чужой, шел из-под плотно сомкнутых рук, которыми капитан закрывал лицо.
– И что ты пожелал? – Я решила не «выкать» в такой момент.
– Вечную жизнь.
Я поморщилась. Люди такие дураки, ну вот зачем ему вечная жизнь? Он же свихнется.
– А чего ревешь? – решил все-таки вмешаться Коша.
Капитан медленно отвел руки от лица и взглянул на нас. Я вздрогнула. Лицо обуглено, век нет, но глаза уцелели, а из-под верхней губы выпирают длинные и тонкие клыки вампира. Что ж, он и впрямь будет жить вечно.
Паша подошел к иллюминатору и зашторил его, в каюте воцарился полумрак. Капитан медленно и осторожно выполз из тени шкафа, куда упал от дикой боли на горящем под лучами солнца лице. Он встал и неуверенно огляделся. Мы все трое рефлекторно сделали шаг назад, уж слишком пугающим был его новый взгляд.
– Ты этого хотел? – Слова вылетали из моего горла с хрипом, мучительно хотелось создать пульсар и вмазать по этой вечно мертвой физиономии, чтоб до пепла, чтоб навсегда.
– Нет. – Он опустил голову, понимая, как я могу среагировать на его прямой взгляд. – Я не хотел. Верни мне жизнь, ведьма.
– Этого я сделать не могу, это может сделать только джинн, но какой мне толк тратить на тебя последнее желание?
Он смотрел на носки своих сапог.
– Я могу просто показать тебя команде, и она сама раздерет вампира на части, сделав за меня всю работу. Ты ведь знаешь, как относятся к нежити на кораблях, едва берег скрывается за нитью горизонта. Новообращенного, а не потомственного вампира просто из чистого страха разорвут на куски. Ты же не сможешь контролировать свой голод!
Дрожь прошла по мертвому телу, он еще ниже опустил голову и глухо обронил:
– Проси что хочешь.
– А у меня все есть.
Он молчал, а я злилась и злилась, чувствуя почти физическое отвращение к существу, стоящему передо мной. И никакие доводы разума типа «он не хотел» или «это джинн виноват» не помогали. Я подошла к Паше, вытащила у него из кармана лампу и сунула ее в уже когтистые руки капитана. Он сжал ее так крепко, будто боялся, что она исчезнет, растворится в воздухе. Развернувшись, я вышла из каюты и хлопнула за собой дверью. Коша с Пашей остались внутри – проследить за тем, чтобы на этот раз все прошло как надо.
Вскоре они вышли. Капитан вновь был человеком, на его лице не осталось и следа от недавних ожогов, а лампы в руках у Паши уже не было. Что ж, она свое отслужила, да и все равно я не люблю мощное чуждое мне волшебство, так как не понимаю его.
– Спасибо. – Голос капитана был сух и холоден, но, оглянувшись, я увидела на его лице бурю эмоций. – Я доставлю вас в единственный известный мне порт, хоть он и далеко от места предполагаемой первоначально высадки.
Я кивнула и снова отвернулась к все более четко проявляющейся линии берега. Капитан ушел, а Паша и Коша сели рядом со мной на перила. Пашка тоже свесил ноги за борт, усадив Кошу между нами, правда, тот все равно перебрался ко мне на колени, уютно свернувшись и с интересом наблюдая за резвящимися под водой рыбками, изредка выпрыгивающими из нее и сверкающими на солнце разноцветными спинками. – На нос падали горячие лучи солнца, а волосы теребил ветер, стараясь занавесить ими лицо.

Порт шумел. В нем стояло около пяти кораблей, и на первый взгляд он совершенно ничем не отличался от того порта, из которого мы, казалось, недавно вышли.
А второго взгляда нам бросить' никто не дал.
Едва был спущен трап, как на борт поднялись пять старичков, все в черных мантиях и высоких, увенчанных серебристой вышивкой колпаках. В руках каждый держал по высокому резному посоху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96