С матерью говорила богиня врачей – Парвата, исцеляющая раны.
– Что за бред ты несешь? – яростно воскликнул отец. – Все было не так! Нас вел не Искандер, а Лайтонд!
Радагаст развернул свиток, пробежал глазами по строчкам.
– И почему ты не сказал ни слова о бунте Танцоров Смерти, о том, как сидх приходил сюда в первый раз? Если бы не Королева Без Имени, Лайтонд бы прикончил Черное Пламя еще тогда!
– Но учитель Святовит... – пискнул Михей.
Радагаст кратко и грязно высказался насчет учителя Святовита, смял свиток в руках. Михею показалось, что отец сейчас разорвет его. Мальчик снова посмотрел на мать, но та все еще была в трансе – глазные яблоки ее бешено вращались под сомкнутыми веками.
...Михей вложил в руку деревянного солдатика игрушечную сабельку и улыбнулся. Жилистая рука схватила маленькую детскую ручку, резко вывернула ее. Раздался хруст...
Радагаст захлебывался в собственной блевотине, а рядом стояли два сидха. По лицу одного из них текла кровь. Второй улыбался. И у смешливого была только одна рука...
Наташа испуганно заплакала. Радагаст увидел лицо Адрианы и осекся.
– Опять, – сочувственно пробормотал он.
Сунув свиток в карман, Радагаст поднял жену на руки. Михей поспешно вскочил и распахнул дверь.
– Успокой сестру, – сказал отец и скрылся в доме.
Мальчик взял Наташу на руки, покачал.
– Привет, Михей, – раздался голос от калитки. – А где папанька твой?
Михей увидел соседа Толяна, бывшего шахтера. Толян очень дружил с соседом, поскольку у того всегда водилась денежка на выпивку.
– Спит, – неприязненно соврал мальчик, но в этот момент Радагаст вернулся на крыльцо.
– Твой дед четвертовал тех экен, которые остались в живых после штурма замка Черного Пламени, – сказал отец, обращаясь к Михею. – И это была утомительная работенка! Четвертовать двести человек – это тебе не чернила переводить! Так вот, твой дед сам видел, как дракон помиловал Лайтонда уже на эшафоте. А ты что пишешь? «Изнеженные сидхи», «великий Искандер...».
– Брось горячиться, Радик, – сказал Толян. – Так совсем замучишь пацана, а ему ведь отдохнуть надо. Да и сам-то не хочешь пойти прогуляться?
Отец задумчиво посмотрел на свиток, и на лице Радагаста мелькнуло хорошо знакомое сыну выражение. Михей мысленно застонал. Мальчик знал, о чем думает отец. Идти «прогуливаться» без денег смысла не имело. Пергамент стоил не так уж дорого, но денег на пару бутылок вина за него можно было выручить. В отличие от бумаги, которой пользовались сидхи, с пергамента можно было бесконечное количество раз соскоблить ненужные слова и записать поверх новые.
– Только зря пачкаешь пергамент, а он денег стоит! – сказал Радагаст. – Так что он тебе ни к чему! Матери скажи, что к вечеру буду, – сказал отец на прощание и вышел со двора.
* * *
Зимой и большую часть весны крылья не брали заказов. Снежный буран или весенняя гроза на высоте пятидесяти саженей над землей означали верную смерть для того, кто в них попадал. Первый раз в этом году ведьма поднялась в небо за неделю до Купайлы. Карина надеялась, что эйфория от полета притупит боль. Но веселая зелень полей Нудайдола, по которым прокатывались волны от ветра, только усилила отвращение ведьмы к себе. А острые, обглоданные ветром и лавинами вершины Черных гор превратили страдание в острый черный клинок, все глубже погружавшийся в душу Карины.
Осколок Льда.
Так Светлана, вторая целительница крыла «Змей», назвала артефакт, блуждающий в теле подруги.
Первая целительница крыла, Анастасия, погибла в битве за Долину Роз, так и не заметив ничего подозрительного в отношениях старшей крыла «Змей» с мужчинами. После физической близости ведьму охватывало необоримое отвращение к объекту страсти. Сила отвращения была прямо пропорциональна испытанному наслаждению. Ум Карины становился странно искаженным, ведьму охватывало безудержное желание высмеять, оскорбить бывшего властелина своего сердца и тела. Карина с самой первой влюбленности, закончившейся постыдно и горько, списывала такую перемену в чувствах на свой скверный характер. Светлана смогла распознать Проклятие Ледяного Сердца, но только после того, как Карина убила своего очередного любовника, первого и последнего сидха, с которым ведьма была близка. Светлана увидела в теле подруги артефакт, наполненный мертвой силой. Именно этот артефакт искажал внутренние жизненные каналы Карины, каналы разума и чувственности. Снять проклятие мог только тот, кто владел магией Подземного мира. Или тот, кто проклял Карину. Ведьма давно уже догадалась, кто это сделал. Способности самой Карины к магии были ниже среднего. Буровей, создатель Горной Школы, не хотел брать Карину в боевые ведьмы даже по протекции своей старой подруги Кертель. Наставница передала Карине свой дар – вместе с проклятием – и умерла.
Карина не побоялась бы вызвать духа Кертель. Но у боевой ведьмы не осталось ни одной вещи, в которой бы сохранилось Чи ее наставницы, без чего ритуал был невозможен. Искать другого мага, владеющего мертвой силой, было опасно. Люди с такими способностями рождались редко и обычно вставали на путь Нави.
Карина смирилась с тем, что ей придется носить проклятый артефакт в себе до самой смерти. Ведьма стала сторониться мужчин, а сидхов особенно. Мужчины и так гибнут слишком часто, чтобы приносить их в жертву похоти и проклятию. Когда начался роман Светланы и Ивана, князя Рабина и Черногории, целительница познакомила Карину с Владиславом, бароном Ревена. Барон осыпал Карину подарками и знаками внимания. Пожилые мужчины не нравились ведьме. Однако барон сумел быть настойчивым без навязчивости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25