– Накормите гостей. Танец отнимает много сил. Я пока побуду здесь.
Тан сразу начал спускаться, а Заш еще раз тревожно обернулся на Тенквисса. Но маг сердито махнул на него рукой. Когда Заш подошел к костру, наемники уже уминали мясо, тушенное с картошкой. Удивительные корнеплоды появились в меню людей совсем недавно с легкой руки сидхов. Когда прошло первое недоверие, с которым люди всегда встречали эльфийские новинки, картофель во всех видах стал одним из самых популярных блюд. Сидхи, конечно, утверждали, что вывели новое растение в своих магических лабораториях. Но ходили слухи, что картофель, как и табак, сидхи привезли с нового материка, на который не так давно наткнулись в морских странствиях. Людям, к сожалению, ни разу не удалось достичь таинственных берегов нового континента. Но вряд ли разговоры о нем были пустыми сплетнями. Вытесненные людьми на самые северные, бесплодные земли Старого Света, сидхи не намеревались повторять собственных ошибок и, скорее всего, решили придержать новые земли для себя, преградив путь к новому материку мощным магическим экраном.
Гёса поскреб ложкой по дну миски, глянул на скалу, на неподвижную фигуру Тенквисса.
– Наш маг явно кого-то ждет, – заметил Крюк.
– Ведьм, наверное, – предположил Гёса.
Валет не стал вступать в спор. Экен растянулся на травке, заложил руки за голову и закрыл глаза. С его стороны это была похвальная предусмотрительность – наемники проделали долгий путь, да и сегодняшней ночью им вряд ли удалось бы поспать. Крюк тоже лег на траву и возразил:
– Так он увидит ведьм только у себя над головой. А отсюда увидел бы сразу, едва они вылетят из-за хребта.
Гёса вопросительно посмотрел на Заша. Ученик мага тоже озабоченно смотрел наверх.
– Господин Тенквисс ждет сидха, – сказал Заш. – Своего компаньона.
Крюк хохотнул.
– Кажется, я знаю, куда мы двинем сегодня ночью, – заметил экен.
Маг смотрел на запрокинутые лица и понимал, что разговор идет о нем. Но боль, накатившая на него, была такой невыносимой, что маг не смог бы ее скрыть в присутствии экен и учеников. Только раз в жизни до этого Тенквиссу приходилось испытывать похожие ощущения. Тогда он полз по подземному коридору, который все сужался, и когда маг понял, что больше не может двигаться вперед и здесь и погибнет, потому что развернуться Тенквисс тоже не мог, он увидел свет и рванулся, обдирая кожу. Маг знал, что с ним происходит.
Волшебный щит, делавший Тенквисса неуязвимым, стремительно разрушался, и причина этого могла быть только одна.
«Как хорошо, что мне здесь осталась только одна ночь, – подумал маг, стискивая зубы. – Но ведь Карина не может полюбить никого, кроме меня! Никого! Не может! Что же происходит?»
* * *
Когда Шенвэль проснулся, солнце уже ушло из долины. «Тенквисс уже думает, что я сбежал», – мелькнуло у эльфа. Если бы не плащ, которым заботливо укрыла его ведьма, холод разбудил бы Шенвэля намного раньше. Эльф сел и огляделся. На поляне царил тот беспорядок, который умеют устраивать только женщины при встрече и разбитая наголову армия при паническом бегстве. Ведьмы крыла «Змей» сидели большим кругом и заплетали друг другу косы. После трех оборотов косу прикрепляли к макушке, а в оставшийся хвостик вплетали разноцветные нити. Рыжие, черные и светлые пряди так и мелькали в умелых руках. На траве лежали раскрытые баночки с воском, ларчики с заколками и шпильками. Карина разместилась в центре круга. К ее боку привалилась рыжая ведьма, томно жевавшая травинку. Она показалась эльфу смутно знакомой. У ведьмы были большие зеленые глаза, а острый подбородок и тонкие черты лица придавали ей сходство с лукавой лисичкой. Впечатление усиливалось коричневым платьем с рыжим отливом – в отличие от остальных ведьм, она еще не переоделась в форму. Браслет в виде змея, кусающего собственный хвост, красовался на левом предплечье. Очевидно, украшение было надето с целью скрыть уродливый шрам, но Шенвэль его заметил. Ведьма засмеялась, и эльф увидел, что у нее ровные, без клыков, эльфийские зубы. Шенвэль узнал ее.
Хотя во время войны маг потерял счет убитым им людям, эти рыжие кудри, всплеск живого пламени, запали ему в душу.
Судя по движениям губ Карины, старшая крыла пела.
Шенвэль заметил вокруг себя молочно-серебристый кокон и сообразил, почему он не слышал прибытия ведьм. Обычная предосторожность, чтобы чужак не проник в их дела – ведьмы на поляне не видели его, а эльф хотя и видел, но не мог слышать. Шенвэль сделал сложный жест. Он не хотел разрушать кокон совсем, но хотел послушать пение ведьмы. Карина как раз дошла до второго куплета:
Как бывает то, беда грянула средь бала.
Из-за гор Горыныч Змей залетел к нам в долы.
Мне б поверить колдунам, ведьмам не перечить,
Разве стала б я тогда жизнь свою калечить...
Дружные голоса подхватили припев:
Ах, жизнь была кипучая, ах жизнь была горячая!
Слетались мы по праздникам во царство тридесятое,
Не пахнет где ни ладаном, ни духом человеческим,
Слетались, бесновались мы – элита местной нечисти.
Шенвэль увидел над ведьмами пустые метлы, кружащиеся в неспешном хороводе, и на миг забыл обо всем. Он был первым эльфом, который видел это чудо, триумф биомагии и инженерного гения, так близко и имел шансы остаться после этого в живых. Сразу стало ясно, что с обычной метлой метлы боевых ведьм имеют ровно столько же общего, сколько пасть живого льва с ароматным львиным зевом. На верхнем конце подвижной оси находилась круглая свинцовая нашлепка. Шенвэлю было известно, что за свинцом спрятан кусок черного горного хрусталя. Магия кристалла преодолевала силу земного тяготения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25