Что активно подтверждало обоняние — отовсюду лился сладковатый запах вареных на меду сладостей; на каждом углу приплясывали лоточники, вокруг которых вились одуревшие осы.
В судорожно стиснутой руке нагревалась бутылка пепси, которую купил ему Шендерович.
Над городом висело марево.
Я иду по Стамбулу — на всякий случай напомнил себе Гиви. Вот это я. А вот это — Стамбул. И что я, спрашивается, тут забыл?
— Эй! — кто-то схватил его за рукав. — Русский, да? Смотри сюда, русский!
Гиви попытался освободить рукав. Но сухощавый турок в красной жилетке вновь нырнул за свой прилавок, не ослабляя хватки…
— Ковры берем, да?
— Нет, — сухо ответил Гиви.
— Хали, килим! Гляди, какой красота! Невеста подаришь! Мама невеста подаришь!
— Не надо, — Гиви попытался освободиться.
— Та девушка подаришь! — продавец кивнул на Алку, которая через две лавки от них задумчиво прикладывала к шее кораллы. — Красивый девушка. Сразу любить будет!
Гиви, наконец, сумел высвободиться.
— Слушай, какой ковер, — сердито проговорил он с ужасом внимая собственному, вновь пробудившемуся опереточному акценту, — Куда я его? В карман спрячу?
— А! — понимающе кивнул продавец, — тогда вот! То, что нужно мужчина!
Он отдернул пеструю занавеску, демонстрируя стену, спошь увешенную причудливо изогнутыми кинжалами. Гиви вновь застыл. К оружию он питал слабость. Особенно к холодному. Оно придавало уверенность.
Ятаганы — решил Гиви.
Он нерешительно полез в карман и вновь скривился.
Сука этот Шендерович.
Продавец, видимо умеющий читать по лицам, мигом потерял к нему интерес.
— Гиви! — заорал Шендерович, выныривая из-за очередной лавки, — блин! Яни! Ты что уставился. Давай сюда!
— Ты на меня не ори, — сквозь зубы пробормотал Гиви, в котором неожиданно проснулось попранное достоинство.
Шендерович плавно дал задний ход.
— Ты чего, — сказал он, подходя к Гиви и дружелюбно похлопывая его по плечу, — это ж подделки! Тут все одни сплошные подделки. А дерут, блин, как за музейные экспонаты, совести у них нет, вот что я тебе скажу… Таким кинжалом даже яблоко от шкурки не очистишь… Вот погоди, сходим на Лейили, на барахолку, купишь себе…
Гиви бросил печальный взгляд на кинжалы, грозно сверкающие на солнце. Они выглядели именно как и надлежало подделкам — лучше, чем настоящие…
— Пойдем, брат Яни, — уговаривал Шендерович, — пойдем, назначено нам.
— Не пойду! — неожиданно твердо сказал Гиви.
Шендерович несколько опешил.
— Да ты чего? Куда ты денешься?
— В консульство пойду. Есть тут консульство?
— Ну есть, — неохотно согласился Шендерович. — Типа посольство. И чего ты им скажешь? Что ты по пьяни по чужому паспорту выехал? Ты ж шпион… нарушитель границы.
— Разберемся, — угрюмо сказал Гиви. — Раскаюсь. Одумаюсь. Расскажу как вы, аферисты, меня своими сетями опутали. Не хочу я так. Что я как невольник — каждый кусок выпрашиваю…
— А! — сообразил Шендерович. — Так это, брат Яни… Я ж о тебе забочусь. Ты погляди, тебя ж как младенца тут каждый вокруг пальца обведет…
— Уж как-нибудь…
Шендерович пожал плечами.
— Перед Алкой шикануть хочешь, — проницательно сказал он, — пыль в глаза пустить. Все лавки скупить, бросить к ее ногам! Вокруг кораллов она тут выплясывала…
— Не твое дело… Слушай, одно из двух — либо я в доле, либо жертва интриги…
— В доле, в доле… На, — Шендерович втиснул ему в ладонь мятый комок, — сори, выбрасывай! Только потом не жалуйся, что, мол, не углядел, подделку всучили…
— Сказано, сам разберусь…
— Мальчики! — нетерпеливо крикнула Алка, бросив на прилавок очередное ожерелье, на сей раз с бирюзой… — Вы скоро там? Мишка! Ты ж говорил, вы на два забились!
— Идем-идем! — Шендерович извлек из кармана потертую на сгибах карту Стамбула. — Ага, вот… Теперь, кажется, влево… Не боись, тут всего пару минут ходу. А ты, Яни, деньги лучше спрячь. Потом потратишь, успеешь еще.
Он подхватил Гиви под руку, увлекая его по улице и попутно отмахиваясь от уж очень приставучих разносчиков.
— Ты, главное, помни — внушал он на ходу, — Ты — Яни. И у тебя все схвачено. Входишь, видишь Али, сразу говоришь — «Привет, Али!»
— По турецки?! — ужаснулся Гиви.
— А то этот Ставраки недорезанный по турецки умеет! По русски, как же еще…
Он подумал, потом великодушно разрешил.
— Можешь сказать «Хэлло!». Мол, хэлло, Али…
— А как я узнаю, что это Али?
— Да этот урод его от силы пару раз и видел. Входишь, сразу кричишь — «Али!». И все тут. Потом представляешь ему меня. Это, мол, Миша, босс наш. Запомнил?
— Запомнил.
— Я на него Алку напущу. Ему не до тебя будет. Они блондинок любят. Так что не дрейфь, все обойдется. А уж дальше я сам… Ты сиди, молчи.
— Ладно. А если спросит?
— Что спросит?
— Как дела, мол, Яни?
— Говори — хорошо дела. Алка! Как по турецки «хорошо»?
— Окей, — не оборачиваясь ответила Алка.
— Ну видишь, как все просто. Сюда.
Шендерович нырнул в открытую дверь — на Гиви, торопливо последовавшего за ним обрушился полумрак и такой густой запах кофе, словно Гиви окунулся в кофейную чашку.
За столиками маячили смутные фигуры.
— Это что? — шепотом вопросил он, — контора?
— Какая контора? — холодно отозвался Шендерович, — это кофейня. Разве дела делаются в конторе?
Несколько черноусых мужских лиц медленно обернулись к новоприбывшим.
Алка что-то прошептала на ухо Шендеровичу.
— Мерсаба, — вежливо сказал тот, — нэреде Али?
И ткнул Гиви локтем в бок.
— Али! — взвизгнул Гиви.
Совершенно опереточный официант в феске, подскочив, внимательно их оглядел.
— Русум? — спросил он. И заорал, обернувшись в зал, — Али!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124