Хок заметил, что похожая на Пейдж женщина выходит из кафетерия, и не удивился: все эти дни Пейдж чудилась ему повсюду.
Забыть ее было невозможно.
Две-три недели ушло на поправку. Пейдж оказалась права насчет его ребер. Еще несколько недель он потратил на то, чтобы вызволить свой самолет из той долины.
Он уточнил и почему их с Пейдж не нашли. Во время бури они действительно сбились с курса и свернули в совершенно неожиданном направлении, никто бы не подумал искать их там, где приземлился самолет. Они бы и полгода могли просидеть в горах незамеченными.
Легкая усмешка появилась на его губах при этой мысли. А что, может, это было бы даже и кстати. Может, мы бы успели осточертеть друг другу.
Кого он хотел обмануть?
Вытравить Пейдж из памяти было невозможно. Он помнил все, что она говорила ему, все, что они делали вместе, а по ночам, во сне, он обладал ею. Так немудрено и свихнуться.
. Теперь вот она чудилась ему везде и всюду. Он помотал головой.
– Где ты витаешь, Хок? Уже три раза тебя прошу: дай солонку. Какая забота о человеке: ты, видно, решил посадить меня на бессолевую диету.
Он посмотрел на смеющееся лицо приятеля.
– Прости. Я задумался.
– Мы заметили. Наши разговоры на тебя тоску наводят, да?
– Ты попал в точку.
Они закончили ланч, как всегда перешучиваясь, а Хок старательно пытался выбросить Пейдж из головы.
Пару дней спустя он решил, что лучше всего будет повидаться с ней – может быть, пригласить пообедать. Надо было как-то обуздать свое воображение. Надо было взглянуть на нее в ее привычном окружении, это сразу напомнило бы ему, почему они не могут быть вместе.
Он нашел номер ее телефона по телефонной книге, но, позвонив, наткнулся на автоответчик. Чертово устройство! Ну кому еще из его знакомых женщин прислуживает автоответчик? Он отверг механическое предложение назвать свой номер, чтобы Пейдж ему перезвонила, и все осталось по-прежнему.
Когда в местной газете Хок увидел объявление о благотворительном бале в пользу городских больниц, он решил пойти. Вот случай увидеть ее, может быть, перемолвиться словом, узнать, как у нее дела. Что тут особенного? Мимолетная встреча обычных знакомых. Ему казалось: надо увидеть ее разок, и тогда будет легче справиться с собой.
Десять дней спустя он стоял, прислонясь к мраморной колонне в бальном зале шикарного отеля, где собрались сливки городского общества, смотрел на танцующие пары в вечерних туалетах и ругал себя последними словами. Блестящие гирлянды превратили зал в сказочное царство, а Хок в сказки не верил. Он чувствовал себя дурак дураком во взятом напрокат парадном костюме, не замечая восхищенных взглядов, которые нет-нет да и бросала ему та или иная светская дама. С чего это ему взбрело в голову сюда притащиться?
А если Пейдж к тому же не придет? Почему он был так уверен, что она придет? Разве всем докторам положено посещать подобные сходки?
Хок медленно выпрямился – Пейдж появилась в дверях: изящное платье цвета слоновой кости, волосы распущены по плечам. Острая боль воспоминаний больно кольнула Хока.
Ее рука легко лежала на рукаве изысканного джентльмена, высокого и подтянутого. Фамильное сходство бросалось в глаза: ее отец. Хок почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере с ее отцом все в порядке – вот уже ответ на один вопрос. Хок смотрел, как они обходят зал по кругу, приветствуя хозяев праздника, обмениваясь любезностями с гостями, и пропасть между ним и Пейдж разверзалась все глубже.
Она была настоящей принцессой, шлейф из мужчин тянулся за ней, все претендовали на ее внимание. Хок не понимал, почему она выбрала аскетическую, одинокую жизнь. Она держала себя абсолютно естественно в этой тихо гудевшей толпе нарядно одетых людей.
Все, он увидел достаточно. Более чем достаточно. Он понял, что не только пространство зала разделяет их. Ему никогда не будет комфортно в ее окружении. Нечего даже пытаться.
Пейдж с улыбкой принимала те легкие поддразнивания, с которыми знакомые встретили ее появление.
– Почему-то ты в клинику никогда не приходишь в таком виде, – сказал Роб Хартман.
Она опустила глаза на свое платье.
– Сто раз запутаешься в длинной юбке, пока сделаешь обход.
– Нет, я имею в виду твою новую прическу.
Пейдж знала, почему она распустила волосы: Хок так любил перебирать их пальцами. Отец тоже заметил перемену, когда заехал за ней, и сказал, что ей это очень к лицу.
– На работе просто непрактично ходить с распущенными волосами, Роб. Прости.
Она улыбнулась и рассеянно оглядела зал. Высокий плечистый мужчина в безупречном костюме стремительно шел к выходу. Похож на Хока, подумала Пейдж. И вдруг, задохнувшись, поняла, что это и есть Хок – и что он уходит.
– Я на минутку, позволите? – пробормотала она и, не дожидаясь ответа, заторопилась к дверям.
Конечно, это был Хок. У кого еще такой внушительный, с оттенком надменности вид? Кто еще обладает грацией царя джунглей?
Знакомые то и дело останавливали ее, и когда она прорвалась наконец к двери, Хока уже и след простыл.
Зачем он приходил? Повидаться? Но почему тогда не подошел? Она недоумевала, и еще много-много дней перед глазами у нее стояло явление Хока на торжественном вечере.
Да, затем и приходил – увидеть ее. Другой причины она придумать не могла.

Глава 12

Пейдж отодвинула от себя тарелку.
– Все, па, я больше не могу. Ты кормишь меня как на убой.
Филип покачал головой: она едва прикоснулась к еде.
– Да ты ешь как птичка, Пейдж! Она засмеялась.
– Помнишь, как ты дразнил меня? «Ты ешь как птичка, Пейдж. Птичка гриф». Филип усмехнулся.
– Да, птенцом ты была прожорливым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41