Опустился узкий подъемный мостик, перекидываясь через провал, тянувшийся от одной стены до другой. Опустив взгляд, Талуф увидел, как камень погружается во тьму. Когда он ступил на подъемный мостик, ему подумалось, что он увидел, как далеко внизу в темноте что-то двигается. И понял, что снова услышал то шипение.
Он едва дышал, пока снова не почувствовал под ногами прочный камень. И другие тоже не медлили. Все, кроме Арфоса, который остановился и вгляделся близорукими глазами во тьму.
— Проклятье, Ар… капитан, что ты там высматриваешь, Сокровища Гимли?
— Я пытаюсь разобрать, что за зверь там внизу. Если я буду знать, у меня, возможно, найдется чем его успокоить.
Талуф заставил себя заткнуться. Если Арфос хотел получить разрешение испробовать на змеях сонное зелье, то пусть просит его у капитана Конана. Сержант горячо веровал, что большинство трудностей решает либо холодная сталь, либо быстрота ног, и совсем не веровал, что надо поощрять сумасшедших!
Желудок Конана дошел до точки раздраженного урчания, но, чтобы убавить киммерийцу сил или быстроты, требовалось нечто большее. Поэтому он поднялся с тюфяка и приготовился к любой помощи или угрозе в тот же миг, как услышал за дверью голоса.
Затем он услышал звук, который ни с чем не перепутаешь, — скрежет отмычки в замке.
— Талуф?
— Капитан?
— Здесь.
— Ты прикован?
— Свободен как птица.
— Слава богам.
От этого голоса у Конана прервалось дыхание. Ливия, здесь? Она тоже заключенная или настояла на участии в спасательной операции? Зная Ливию, Конан заподозрил последнее и сомневался, что кто-либо посмел воспротивиться ей.
Лязганье и скрежет умело применяемых отмычек продолжились. Затем они прекратились и сменились проклятиями.
— Этот поганый последний запор, — прорычал Талуф.
— Насколько он велик?
— С палец толщиной.
— У нас мало времени. Отойди. — Конан вздохнул поглубже, нашел на шершавом каменном полу точку опоры для ног, а затем навалился плечом на дверь и толкнул.
Он толкал, пока на лбу и на шее у него не вздулись жилы, а пот полился с него, как вода в мельничном лотке. Но он почувствовал, как что-то поддается, и услышал из-за двери крики.
Он отступил, перевел дух, прислонился спиной к двери и снова толкнул. Металл застонал, затем завизжал, а затем с жутким воплем не выдержал и уступил силе.
Конан ощутил на спине холодок, когда подумал обо всех, кто мог здесь умереть именно с такими воплями на устах. Ни боги, ни жрецы не могли особо помочь с Призраками, если человек не мог держаться дальше от мест, где они появлялись.
Дверь со скрежетом открылась. Конан вышел в коридор и увидел, как Ливия откинула с лица капюшон плаща и шагнула вперед. При этом лицо Арфоса скривилось. С глубоким поклоном Конан схватил Ливию за руки, поднял их к губам и поцеловал поочередно.
— Сударыня, рад вернуться к вам на службу.
На лице Арфоса отразилось заметное облегчение. У Ливии был такой вид, словно она готова то ли закричать, то ли заплакать.
Вандар, однако, сохранил соображение воина:
— Твой меч, капитан.
Конан повесил сталь к поясу.
— Кто-нибудь из вас придумал байку для извлечения всех вас отсюда?
Арфос показал пропуск, на котором красовалось больше печатей, чем, по мнению Конана, мог вместить такой маленький кусочек кожи.
— Сомневаюсь, что у меня останется много друзей, когда они узнают, что я сделал с их подарками. Но это уж пусть улаживают боги.
Они повернули и направились обратно тем же путем, каким пришли, с Конаном в арьергарде. Он оглядывался посмотреть, нет ли каких-либо признаков погони, когда услышал, как выругался Талуф.
— Эта свинячья дверь закрыта, а подъемный мостик поднят!
Так оно и было. Конан посмотрел в темные глубины, и ему ответило долгое шипение. Он посмотрел через провал и счел, что нет никакой надежды силой опустить мост. Даже если б они смогли дотянуться до крючка, то петли, когда дверь закрыли, скорей всего прочно заперлись.
В то же время тот, кто закрыл дверь, должно быть, поджидал за ней, скорей всего с большим числом воинов, чем могла одолеть спасательная группа. На пути к выходу имелись и другие двери, наверняка они тоже охранялись.
В конечном итоге киммерийца и его людей ждали поражение и погибель, а Ливию — поражение и позор. Если они не смогут найти еще один выход…
Конан внимательно глянул за грань провала. Он смутно различал на дне извивающиеся кольца толщиной с человека. И более отчетливо — он увидел вделанные в нишах противоположной стороны провала бронзовые скобы ступенек. Сознавая устремленные на него взгляды женщин, он опоясался мечом поверх набедренной повязки.
— Я намерен посмотреть, нет ли выхода наружу со дна этой ямы. Мне доводилось сражаться и с более крупными змеями, чем лежащий там внизу любимец Воителей, и именно из их шкур сделаны мои щиты.
Ливия открыла было рот, собираясь что-то сказать. Но первым заговорил Арфос:
— Погодите. У меня здесь кое-что есть. — Он неуклюже стащил с плеча сумку, порылся в ней и достал небольшую бутылочку, сделанную, скорей всего, в Кхитае.
— Что это? — спросила Гизела. — Любовный напиток?
Арфос покраснел:
— Сонное зелье. В бутылке достаточно, чтобы уложить без чувств шестерых человек. Наверно, этого хватит для одного змея.
— Змеи — скоты малоподвижные, — указал Конан. — Сталь действует быстрее.
— Да, но если Воители всего лишь найдут змею спящей, то не будут уверены, что путь нашего бегства пролег мимо нее, — вставила Ливия. — Дай ему попробовать. В худшем случае это может облегчить тебе работу.
Конан начал было резко отвечать, что ему не нужно никакой помощи в любой работе хорошим мечом, а затем вспомнил, что он капитан, отвечающий за шесть-семь человек, из них две женщины, один совсем не воин, и ни один не пригоден для борьбы со змеями, даже будь у них время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79