Я не хотела, чтобы ты видел меня такой...
— Нет, ты не такая, как та девка, что ты взяла себе в служанки. Та хотела, чтобы я видел, как она купается.
—Я так и подумала, когда она поднялась ко мне голой. Что ты ей сказал?
Сейганко рассказал правду, и Эмвайя вознаградила его смехом, в котором слышались нотки ее обычной веселости.
— Я помогу тебе с этой рыбой, а потом поговорю с Мокоссой.
— Это ее имя?
— Думаю, это имя ее племени, одного из тех, что живут за землями Кваньи. Она не дура, но жизнь среди Кваньи лишила ее почти всего разума, что у нее был.
— Не настолько, чтобы ей не нравились воины, предупреждаю тебя.
— Ты понравишься любой женщине, способной соображать, Сейганко. Я только что сказала тебе, что Мокосса женщина сообразительная.
— Ты хочешь мне польстить, Эмвайя?
— Я это делала так часто, что мне нет нужды пытаться делать это снова.
Если она способна сейчас шутить, вряд ли у нее есть страшные новости. У Сейганко мелькнула мысль запусти, руки под ее набедренную повязку, развязать на ней узел, и пусть духи возьмут эту рыбу-льва!
Однако что-то в ее голосе....
— Твой отец узнал что-нибудь у слуги Посвященных богу?
— Думаю, я могу тебе помочь вытащить рыбу на берег не хуже Мокоссы. Поскольку я не хочу, чтобы намокла набедренная повязка...
— Эмвайя. — Он взял ее за плечи так крепко, что подумал, не ударит ли она его. — Отец твой вызвал сильных духов, а он не настолько крепок, чтобы легко это переносить. Что он узнал?
Эмвайя содрогнулась, но не разрыдалась и не попыталась вырваться. Через некоторое время она пошевелилась и мягко убрала руки Сейганко со своих плеч.
— Духи были сердиты из-за того, что им пришлось бороться с защитой, установленной Посвященными богу вокруг своих слуг. Я также думаю, некоторые из них были ранены.
Духов можно ранить, хотя и не так легко и не та образом, как людей. Сейганко достаточно изучил искусство Добанпу, чтобы знать это. Если у Посвященных богу есть сила установить такую защиту вокруг тех, им служит...
— Посвященным богу стало известно, что проклятый Ксухотл пал.
Слова эти звучали так, будто Эмвайя очищает от какой-то скверны. Действительно, лицо ее казалось теперь более сосредоточенным, она склонилась к Сейганко и прижала лицо к его плечу. Он положил руку ей на спину, ощущая гладкую кожу и чувствуя силу ней, но не ища сейчас ничего более.
— Как он пал?
— Трудно было понять. Похоже, один из воинов Кваньи охотился далеко на востоке в то время, когда пал город. Он вошел туда беспрепятственно, исследовал его, увидел, что все внутри мертво, затем бежал, опасаясь, что разрушившие город явятся и за ним. Посвященные богу выведали этот рассказ и отдали охотника Живому ветру. Они стараются утаить это знание до тех пор, пока не придумают, какую пользу можно извлечь из этого.
Если бы у Посвященных богу ума было чуть больше, чем у пиявки, они бы просили сейчас Добанпу объединить их знания с его знанием, чтобы вместе бороться с тем, что смогло победить проклятый город. Любое существо такой мощи может покорить все племена леса так же легко, как рыба-лев поедает форель.
Посвященным богу, однако, недоставало такой мудрости. Даже если бы они набрались ее сейчас, Чабано из племени Кваньи не позволил бы им испортить его мечты о завоевании. И Добанпу скорее всего откажется поверить Посвященным богу, даже если они и Чабано вместе попросят его о помощи. Сейганко надеялся, что ему не придется высказывать последнюю мысль там, где его может услышать Эмвайя. Она знала, что отец ее может быть и гордым, и упрямым, но она не дала помолвленному с ней права говорить это вслух.
— Кто еще знает об этом из рядовых членов обоих племен?
—Этого отец мой узнать не смог. Ты думаешь, Посвященные богу попытаются скрыть это от Чабано?
— Если это им удастся, то может оказаться полезным для них, — отвечал Сейганко. — Говорят, Чабано завидует власти Посвященных богу и хочет вести свои войны без них. Если Посвященные богу объединятся с той силой, что разрушила Ксухотл, Чабано будет ребенком ни них.
— Только сумасшедшие могут думать, что такая сила станет служить им!
— Я знаю, что власть шамана ограничена. Ты также это знаешь. Оба мы узнали это от твоего отца, который был рожден с этим знанием. — Сейганко пожал плечами: — Посвященным богу повезло меньше.
— Пусть будут прокляты Посвященные богу! — произнесла Эмвайя яростно. Затем ее рука поскользила вниз по спине Сейганко и дальше под его одежду, так что не Эмвайя первой оказалась без одежды.
* * *
Чтобы обезьянью шкуру можно было носить, необходимо высушить ее на солнце. Конан не надеялся, что у них появится возможность сделать это, и предложил Валерии свою рубаху. Она приложила ее к себе и рассмеялась:
— Как ночной халат я еще могу ее взять.
— Моя шкура прочнее твоей, Валерия, и не изнежена в Аквилонии.
— Я пережила солнце и ветер на море, так что не боюсь, пока эта обезьяна не высушится.
— Или пока не сгниет.
— Тебе Кром говорит, чтобы ты всегда надеялся на худшее?
— Кром не такой бог, который кому-нибудь что-нибудь говорит, по крайней мере он не отвечает на вопросы, — сказал Конан. Суровый киммерийский бог не был для него предметом шуток, так же как и для любого рожденного в Северных землях, где имя этого бога звучало грозно.
— Значит, поэтому у тебя рот тоже почти всегда закрыт? — спросила Валерия. Видя, что ответа не последует, она пошла следом за киммерийцем.
Не успели они далеко уйти от места своей ночной стоянки, как недолгий, но сильный дождь промочил их обоих и оставил всюду после себя лужи с чистой водой. Они напились, затем отрезали зеленые ветки от упавшего дерева и сделали палки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75