А мотор – это необходимая составляющая, без которой автомобиль не является автомобилем. И в угоду супермощному мотору можно пожертвовать кузовом, хотя кузов тоже является важной составляющей. И вот, оставив мотор, шасси и колеса, мы получаем гоночный болид. И заметь, без кузова.
– Красиво сказал, но не убедил.
– Руководители фирмы «Декка» в Лондоне сперва тоже не были убеждены, что четверо ребят с гитарами смогут убрать с рынка поп-музыки большие джаз-бэнды – как же, ведь у тех парней из Ливерпуля не было духовой секции, всех этих тромбонов, труб и саксо…
– Сравнил.
– А что?
Главный ехидно усмехался, покачиваясь в любимом кресле-качалке.
– А под кузовом ты Вальберс имел в виду?
– Только ей не говори, а то она обидится.
Михаил Викторович по негласно установившейся демократичной останкинской моде был без пиджака и без галстука. Выглядел отлично: фактурные джинсы, дорогие ботинки и белая рубаха навыпуск, в вороте на сильно загорелой шее блестела золотая цепь. Главный недавно вернулся с островов в Тихом океане, где съемочная группа канала делала молодежную программу с участием звезд спорта и популярной музыки.
– Валера, так и где она, эта твоя новая ведущая, показал бы!
– Да я уверен, что ты ее уже видел.
– Где?
– Да наверняка тебе фотки показывали, я же сессию ее портфолио в нашей студии делал.
– Фотки одно, а натура – это другое, я это еще в школе в старших классах выяснил.
– Рано, рано еще показывать, Миша.
– Ну, как знаешь, Валера, а то бы показал, я бы чего подсказал.
– Боюсь, сглазишь.
Секретарша Оленька, постучавшись для приличия, внесла поднос с кофе и минеральной водой с кубиками льда, стрельнула глазками. Когда она вышла, Дюрыгин решил разрядить обстановку:
– Знаешь, кабы мы с тобой сели бы играть в карты, Миша, как лермонтовские офицеры в первую кавказскую войну, я у тебя Олю выиграл бы непременно или вызвал бы тебя на дуэль и убил возле горы Машук.
– Валера, у тебя же Люда есть, чемпионка Олимпийских игр, между прочим! – захохотал самодовольно главный.
– Кстати, разбилась на машине, в больнице сейчас…
– Да ты что?
– Сам отвозил.
Посидели, помолчали, прихлебывая кофе. Потом главный спросил:
– Валера, а не обидишься, если я шоу Зарайского возьму, не уйдешь от меня?
– Миша, а я теперь уверен, что ты как человек, глядящий в перспективу, возьмешь не шоу Зарайского, а мое, потому что оно не просто лучше, а лучше качественно, – тихо, но уверенно сказал Дюрыгин.
И поставил пустую чашку обратно на поднос.
– Ты говоришь, как раньше коммунисты аргументировали свою правоту, я помню, лозунг висел на гостинице «Украина»: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
– А именно так оно и есть, – спокойно кивнул Дюрыгин. – Мое шоу – это день завтрашний, а шоу Зарайского – это день вчерашний.
– Да ну? – удивился главный.
– А ситуацию помнишь в фильме про Королева «Укрощение огня» с бесподобным Лавровым в главной роли? – быстро заговорил Дюрыгин. – Там Королев уже перед самой госкомиссией готовую ракету, над которой полстраны работало четыре года, предлагает похерить и еще полтора года работать над новой ракетой… Потому что старая ракета, которую только что сделали и приготовили для того, чтобы запустить в серию, она, еще не родясь, уже стала морально устаревшей, а новая, над которой еще предстояло поработать, обещала быть прорывом в будущее!..
– Хорошо живописал, молодец.
– Я старался.
– Но ведь то был Королев…
– А я Дюрыгин, я в своем деле тоже Королев, – сказал Дюрыгин.
– От скромности не умрешь, – хмыкнул Михаил Викторович.
– И не собираюсь от скромности, это не романтично.
– Собираешься умереть возле горы Машук за мою Оленьку.
Посмеялись. Похохотали. На том и разошлись.
Но в голове у Михаила Викторовича что-то отложилось, потому что после ухода Дюрыгина он попросил Олю занести ему портфолио этой новенькой кандидатки в звезды их канала. Звездочки по имени Агаша.
ГЛАВА 6
КРАСОТКА И ПРОДЮСЕР
Роза умела сделать мужчину счастливым. У некоторых женщин есть к этому особые таланты.
***
Матвей Аркадьевич Зарайский имел хорошую квартиру на Малой Бронной.
И как всегда любил повторять, особенно восторженным подвыпившим гостям, когда выходил провожать их на улицу до такси, что никогда и ни за что не променяет своей квартиры ни на какие коттеджи в Жуковке или Барвихе.
– Я же тут выхожу с Дотти на Тверской бульвар, гуляю с ней вдоль театров, когда публика после спектаклей расходится, любуюсь красивой молодежью. А пруды, а наши булгаковские пруды чего стоят!.. Зимой мы с Дотти выходим – я на фигуристок на катке гляжу, и мне приятно.
– А они на тебя глядят, и им тоже приятно, – хохотали веселые гости.
А французская бульдожка Дотти фырчала, покуда те рассаживались – кто в такси, а кто и в свои машины с персональными шоферами.
Матвей Аркадьевич имел на Малой Бронной очень хорошую квартиру.
Трехкомнатную на предпоследнем, седьмом этаже, с огромным холлом и угловой гостиной с эркером, окнами выходящей на пресловутые пруды с зимним катком. А над этой квартирой Зарайскому принадлежала еще и мансарда, куда из холла вела роскошная красного дерева лестница. А там, в мансарде, были еще две спальные комнаты, вторая ванная и студия, где стояли большой бильярд и стол для игры в пинг-понг.
Внизу у Зарайского имелся также кабинет и так называемая курительная, где была собрана коллекция детских железных дорог, которые Матвей Аркадьевич начал собирать, еще учась в школе, когда его дедушка-академик подарил внуку большой набор паровозов и вагончиков немецкой фирмы «Пико».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73