Ваша невеста сейчас четырнадцатая по списку, и все тринадцать женщин до нее ждут, пока кто-нибудь умрет и освободится место для них.
От ужаса у Барта сжалось сердце. Он облизнул пересохшие губы, тщетно пытаясь подыскать слова, чтобы объяснить врачу, почему его Джэн все-таки должно быть оказано предпочтение перед остальными тринадцатью.
— А если бы мы могли предложить плату? Ну, не столько, сколько мы платим в Пайн Ридже или сколько они там за сиделку просят, но какую-нибудь умеренную плату?
— Деньги здесь не играют роли. Как только вы попадаете в один из этих санаториев, вы освобождаетесь от расходов, но пока нет свободных мест, вы туда не можете попасть.
— Это ужасно. Страшней я ничего в жизни не слышал.
— Согласен с вами. Но вы думаете сейчас только о положении своей невесты и о своем положении. Мне же приходится думать и о других. Каждый имеет право на жизнь, и перед вашей невестой в списке ждут очереди еще тринадцать женщин, и некоторые из них находятся в еще более плачевном положении, чем ваша невеста.
— Это просто позор!
— Как это ни назови, нам не станет легче достать койку в санатории. И, вероятно, вы сможете лучше представить себе положение, если я расскажу вам, что двенадцатой в списке больных стоит многодетная женщина, которая ютится с детьми в одной комнатушке в Алтимо и спит на одной постели с дочкой.
Дрожащей рукой Барт вытащил сигарету.
— Разрешите мне закурить?
— Пожалуйста.
Врач тоже взял сигарету из протянутой пачки. Они молча курили. Врач записывал что-то в лежавшей перед ним карточке. Послышался стук в дверь, и он поднял голову.
— В чем дело, сестра?
— Можно вас на минутку?
Врач поднялся и подошел к двери. Барт курил, задумчиво глядя ему вслед. До него долетал их приглушенный разговор. Он знал, что не следует слушать, и все же, не в силах преодолеть навязчивого как кошмар чувства страха, он прислушивался к их разговору.
— Доктор, — сестра говорила с такой же отчаянной настойчивостью, с какой только что говорил он сам. — Доктор, нет ли сейчас места в Рэндуике? Миссис Смит просто умирает. Это настоящая трагедия. У нее горло, и воспаление кишок тоже, а теперь муж ее на работу ушел, и она осталась одна с тринадцатилетней дочкой, которую пришлось из школы взять, чтоб она за матерью ухаживала. А ведь муж с работы возвращается не раньше шести часов вечера.
— Какую-нибудь помощь ей оказывают?
— Брауновское общество сестер милосердия присылает ей сестру раз в день, но нельзя же ее на весь день оставлять одну, только с девочкой.
Доктор вздохнул с долготерпением человека, которому ежедневно приходится иметь дело с подобными трагедиями.
— На сегодняшний день, сестра, там нет свободных коек, и я не знаю, когда они будут. Я только что звонил туда, и пока что там…
Сестра раздраженно прищелкнула языком.
— Это все бесполезно, сестра. Я не могу сотворить чуда. Чтобы освободилось место для миссис Смит, кто-то должен там умереть, и все тут.
Он вернулся и сел за стол. Между бровями у него залегли глубокие складки.
— Так вот, что касается мисс Блейкли, я могу посоветовать только следующее. В конце будущей недели вы привезете ее домой. Не следует заблуждаться на этот счет, они не будут держать ее в Пайн Ридже еще неделю. И вам нужно будет устроить все как можно лучше, пока не освободится место в санатории. Вы говорите: у нее есть сестра?
— Да. Но она работает.
— Если у нее будет возможность приготовить больной завтрак и оставить что-нибудь на второй завтрак, я смогу договориться, чтобы брауновские сестры заходили к ней ежедневно.
— Сколько это будет стоить?
— Ничего. К тем, кто может платить, они не ходят. Это одно из их правил.
Барту казалось, что в этом кроется какой-то подвох, и он недоверчиво взглянул на врача.
— А что они будут делать? Измерять температуру, щупать пульс или еще какую-нибудь ерунду делать, которую выдают за уход?
— Нет. Они очень деловые женщины. Они придут, помоют больную, уберут в квартире — короче, они никакой работой не гнушаются. Вы сообщите мне, когда приезжает мисс Блейкли, и я все улажу.
Барт поднялся. Он хотел было благодарить врача, но стал запинаться и не мог подобрать нужных слов. Доктор отмахнулся от благодарности, и его морщинистое лицо осветилось улыбкой.
— Нет, нет, меня благодарить не за что. Наши услуги оплачены, мы ведь на жалованье. Вот кто действительно заслуживает благодарности, так это брауновские сестры. И не впадайте в панику. Старайтесь только сделать все это как можно лучше, да вы, кажется, и делаете все, что можно, а как только освободится место, я вам дам знать.

Часть третья
Глава 31

I
Был ясный весенний день, когда скорая помощь привезла Джэн домой. Когда они вынесли ее из машины и она увидела кусочек неба над головой в узком просвете между домами, ей показалось, что такого неба, как здесь, нет больше нигде в мире, и свет лучей, отраженных белой стеной дома, был тот самый свет, который столько раз снился ей во сне и который она уже не надеялась больше увидеть. Прихотливо разросшиеся герани, ярко пылающие в оконных ящиках, неопрятный запущенный фасад дома, ряды грязноватых домов, террасами поднимающиеся над улицей, женщины, наблюдающие за скорой помощью, лениво перегнувшись через перила, дети, возбужденно бегущие к ним по дороге, боясь пропустить что-нибудь интересное, — все это была жизнь. И когда Дорин открыла двери их квартирки, сердце ее переполнило мучительное чувство — она возвращалась домой.
Джэн с удовлетворением вдохнула тяжелый, спертый воздух их квартирки — все, как обычно. Все здесь было знакомым, даже запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118