Джой посмотрела на мать, на Стивена, невольно заражаясь их страхом.— Скажите, ради бога, что за тайна?— Никакой тайны нет, дорогая. Но если мои подозрения оправдаются, то это просто чудовищно.Неизведанный доселе страх овладел Джой, когда до нее дошло значение этих слов.— Уже не думаете ли вы, что…— Они его взяли. Боюсь, что это так.— Они? Кто это?— Короче говоря, Берта. Но, если бы отец не приказал, она никогда не посмела бы это сделать.— Немыслимо! — воскликнула Джой. — Зачем отцу паспорт Стивена? Что это ему даст? Неужели отец не знает, что стоит Стивену заявить в посольство об утере паспорта, ему тотчас же выдадут другой?— Отец мыслит как истый немец. Штефан для него немец. Отец пользуется большим влиянием в стране, в его власти пресечь любое наше начинание, если это противоречит его планам. Не думайте, Джой, что я разыгрываю мелодраму. Штефан слишком хорошо знает, если отец и Хорст что-нибудь задумают, они ни перед чем не остановятся. Дайте мне ваш паспорт, Джой, а теперь спуститесь в сад и позовите Ганса и Энн наверх, пусть она наденет кофточку — словом, придумайте любой предлог — и, кстати, посмотрите, где Берта. По-моему, она в библиотеке с отцом, переводит ему.— Ну, как только я ее увижу, все выскажу напрямик. Вы подумайте, стащить у Стивена паспорт! — Джой была настроена весьма решительно.Мать решительно схватила ее за руку.— Молчите, если хотите уехать из этого дома без неприятностей. Напротив, встретившись с Бертой, будьте с ней очень любезны. — Она пристально посмотрела на Джой. — Вижу по вашему лицу, что вы думаете: «Вот старая паникерша!» Как вы наивны! Вы знаете, почему в тот раз произошла такая суматоха, когда Хорст был дома?— Не знаю.— Видите ли, его приезд совпал с так называемым «министерским кризисом». Министр Хорста подвергается нападкам, как военный преступник, за его участие в массовых убийствах под Львовом. Требуют предания его суду. Один бывший коллаборационист — участник многих преступлений — предложил выступить в его защиту. Но, очевидно, его сочли не той лошадью, на которую можно было поставить. И он сломал себе шею, упав с лестницы в Бонне. Вскрытие показало, что умер он от отравления цианистым кали еще до своего «падения».Джой покачнулась, и мать снова схватила ее за руку. — Возьмите себя в руки, Джой. Не думаю, чтобы они на это пошли. Но помните, а доме есть лестница и цианистый кали. Поэтому надо держать себя в руках! А теперь идите. В вашем распоряжении не так уж много времени.На зов Джой из сада пришел Ганс, на плечах у него сидела Энн.Когда Джой на цыпочках подошла к дверям отцовского кабинета, до нее донесся спокойный голос матери: «Анна, mein Liebling, надень кофточку, такой холодный ветер! И беги к Шарлотте, выпей молоко. Она сказала, что утром испекла для тебя вкусный пирог».Энн вприпрыжку побежала по коридору.А Джой стояла, прильнув к массивной двери библиотеки, и у нее было странное ощущение, что все это происходит с кем-то другим и в каком-то другом месте. Невероятно! Совсем как в голливудском детективном фильме, она, Джой Миллер, стоит у двери, как шпионка, и, затаив дыхание, прислушивается. Сердце у нее так колотилось, что она не услышала, как в зал вошел Гесс.Отскочив от двери, запинаясь, она чуть не закричала: «Нет, нет!» когда Гесс, уставившись на нее своими немигающими глазами ящерицы, спросил: «Не угодно ли ей чего-нибудь?» Наконец она выдавила из себя:— Хорошо, позже… фрау Берта… А впрочем, неважно.Она бросилась вверх по лестнице, ругая себя за неосторожность. А что, если Гесс пойдет к Берте?..— Берта в кабинете, — задыхаясь, произнесла она. — Но меня видел Гесс. Я так растерялась, и он догадался, что тут что-то неладно. Он, конечно, скажет ей, и она придет сюда.Взяв Джой за руку, мать спокойно увела ее в свою комнату.— Если Берта придет, скажем, что после обеда мы собираемся навестить тетушку Гедвигу.— Вы удивительная женщина! — сказала Джой, с восхищением глядя на безмятежное лицо матери.— А мне кажется удивительным, что вы так и не научились притворяться, — улыбнулась мать.Едва закрылась дверь ее спальни, она преобразилась.— Штефан, встань у двери, — приказала она. — Видишь? Вот где твой паспорт. — И она указала на открытый сейф. — Я была права. Вчера вечером отец открывал сейф, но я не обратила на это внимание. Часто случается, что особо важные документы он убирает в сейф. Ганс, подойди-ка сюда.И она протянула паспорта Гансу, который с недоумением смотрел на мать и Стивена.— Твой паспорт в полном порядке для поездки в Англию?— Да.— Возьми и вот это. — Она дала ему пачку банкнотов. — На покупку билетов этих денег достаточно. Немедленно же иди в авиационную компанию и закажи четыре билета на первый самолет, отправляющийся в Лондон.— Четыре билета?— Да. Ты поедешь раньше, чем предполагалось. — Голос ее на мгновение дрогнул. — Может случиться, что у нас не будет возможности поговорить наедине, дорогой мальчик, так попрощаемся сейчас. Думая обо мне, помни, все эти последние годы ты был моей единственной радостью.Он обнял ее, она крепко и горячо прижала его голову к своей щеке.— Теперь все зависит от тебя. Если они узнают, у тебя больше никогда не будет такой возможности.Он твердо посмотрел на нее.— Они не узнают. — Положив паспорта во внутренний карман, он разделил пачку банкнотов на две части и засунул их в карманы брюк. — Через час я вернусь.Мать открыла дверь. Из прихожей доносились голоса. Энн вприпрыжку бежала по коридору.— Ты выпила молоко и съела пирог? — громко спросила мать.— Да, бабушка. Все до последней крошки.— Ну, если ты такая хорошая девочка, Ганс купит тебе к обеду большую пачку мороженого, а потом мы поедем в лес и хорошо погуляем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85