ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Мой меч всегда в крови. Хотя это делается во имя моей страны, все же мы очень жестоки. Да простит мне бог, да простит мне моя мать!…»
Американский летчик, которому удалось бежать в джунгли из-под охраны японского капрала Ичиро Терасима, был испытатель Питер Флеминг, который с началом войны снова вернулся к штурвалу воздушного корабля.
В ТЮРЬМЕ СУГАМО
Германский посол продолжал неистовствовать и возмущаться. Не удовлетворенный разговором с министром иностранных дел Того, он поехал к новому премьеру Тодзио, посетил брата императора, но и там и здесь Отт получил отказ.
В Берлин ушла подробная шифрограмма с настоятельной рекомендацией — оказать дипломатический нажим на Японию, проявить жесткость в требовании освободить Зорге. Риббентроп ответил, что обо всем доложено Гитлеру, решение последует позже.
Оберштурмбаннфюрер Майзингер не выходил из своего кабинета, грозил загнать в концлагерь каждого, кто скажет хоть одно дурное слово о Рихарде… Майзингер трудился над документом из двадцати двух пунктов, по которому следовало, что Рихард Зорге ни в чем не мог быть виновен. Этот документ он передаст в кемпейтай, генералу Накамура. Только ему, своему японскому коллеге, — тот должен понять. Полицейский атташе послал доклады в имперское управление безопасности в Берлин Гиммлеру, в абвер всесильному адмиралу Канарису. Он просил шефа гестапо Мюллера подготовить архивную справку о жизни Зорге в Германии. Свое письмо он начал словами: «Мейн либер партайгеноссе Мюллер!» — мой дорогой партийный товарищ…
Немецкий посол и полицейский атташе были готовы поднять на ноги всю Германию, но ничего не получалось — японцы стояли на своем.
Через пять дней после ареста Зорге послу разрешили с ним встретиться в комнате свиданий тюрьмы Сугамо. Следователь предупредил — арестованному можно задать только три вопроса: как он себя чувствует, считает ли себя виновным, в чем он нуждается. И все — таково категорическое условие встречи.
Эйген Отт стоял в дверях комнаты свиданий, сопровождаемый тремя японскими чиновниками, когда через противоположную дверь ввели Зорге. Всегда элегантный, подтянутый, тщательно выбритый, он сейчас был в арестантской одежде, в грубых больших ботинках, заросший густой щетиной. Рихард держался уверенно, стоял с высоко поднятой головой. Рядом с Зорге тоже находились три полицейских.
Отт подался к Зорге, но следователь жестом остановил посла. Разговаривали издали, через комнату. Посол задал первый вопрос:
— Как вы себя чувствуете, Ики?
— Благодарю вас, я ни на что не жалуюсь, — спокойно ответил Рихард.
— Вы считаете себя виновным?
Японцы заволновались.
— Мне только что запретили отвечать на этот вопрос, — кивнул он на свою охрану. — Не будем говорить об этом…
Отт растерялся, для него важно было получить ответ именно на этот вопрос. Он спросил еще:
— Что я могу для вас сделать, Ики?
— Спасибо, мне ничего не надо… Мы едва ли увидимся с вами, господин посол. Передайте привет вашей семье.
Встреча окончилась. Отт торопливо сказал еще:
— Вот это вам просила передать Хельма.
Один из полицейских подошел к Зорге и отдал сверток. Рихарда увели.
В камере он развернул сверток, там были фрукты и теплое одеяло с инициалами Хельмы «X. О.» и еще запонки — подарок Отта. «Запонки-то, пожалуй, ни к чему», — усмехнулся Зорге, взглянув на свою арестантскую куртку.
В продолжение многих дней Зорге держал себя вызывающе, требовал встречи с германским послом, протестовал против незаконного ареста. После встречи с Оттом Рихарда Зорге снова вызвали на допрос. Допрос вел государственный прокурор Ёсикава. Ой опять спрашивал — признает ли Зорге себя виновным в причастности к подпольной организации. Рихард давал односложные ответы, но по наводящим вопросам прокурора он все больше убеждался, что сидевший перед ним маленький японец уже многое знает. Теперь главное заключалось в том, чтобы заслонить остальных, приняв всю ответственность на себя. Это решение созрело окончательно, когда через несколько недель после ареста следователь на очередном допросе вытащил из письменного стола три германских ярбуха, с помощью которых подпольщики шифровали свои радиограммы.
— Вы и теперь станете отрицать свою связь с Москвой?! — воскликнул прокурор, потрясая книжками. — Это ваш ежегодник?
— Да, мой, но какое отношение имеет к делу старый немецкий справочник? — равнодушно спросил Рихард.
— А вот какое! — Ёсикава раскрыл папку и прочитал последнюю телеграмму Зорге, посланную в Москву: — «Все это означает, что войны в текущем году не будет…» Это вы писали? — торжествующе спросил прокурор. — Вам не к чему отпираться. Ключ шифра в наших руках. Теперь-то вы признаетесь, что были шпионом Москвы?!…
Упираться было бессмысленно, но Зорге сказал:
— Я никогда не был шпионом! Я только боролся против войны… Я коммунист и гражданин Советского Союза… Но я хотел бы отложить допрос, сегодня я слишком утомлен. Позже я сам напишу все, что найду возможным.
— Здесь я решаю, когда вести допрос! — сказал Ёсикава. — Впрочем, одну минуту…
Зорге вывели в коридор, государственный прокурор позвонил премьеру Тодзио и доложил, что Зорге признался в том, что он русский коммунист, и просил перенести допрос.
— Ни в коем случае! — закричал в трубку премьер-министр. — Ведите допрос до полного изнеможения арестованного! Иначе вы ничего не добьетесь…
Генерал Тодзио, бывший начальник военной жандармерии в Квантунской армии, знал, как надо вести допросы…
Допрос продолжался, но через несколько часов в изнеможении оказался не Зорге, а государственный прокурор Ёсикава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254
Американский летчик, которому удалось бежать в джунгли из-под охраны японского капрала Ичиро Терасима, был испытатель Питер Флеминг, который с началом войны снова вернулся к штурвалу воздушного корабля.
В ТЮРЬМЕ СУГАМО
Германский посол продолжал неистовствовать и возмущаться. Не удовлетворенный разговором с министром иностранных дел Того, он поехал к новому премьеру Тодзио, посетил брата императора, но и там и здесь Отт получил отказ.
В Берлин ушла подробная шифрограмма с настоятельной рекомендацией — оказать дипломатический нажим на Японию, проявить жесткость в требовании освободить Зорге. Риббентроп ответил, что обо всем доложено Гитлеру, решение последует позже.
Оберштурмбаннфюрер Майзингер не выходил из своего кабинета, грозил загнать в концлагерь каждого, кто скажет хоть одно дурное слово о Рихарде… Майзингер трудился над документом из двадцати двух пунктов, по которому следовало, что Рихард Зорге ни в чем не мог быть виновен. Этот документ он передаст в кемпейтай, генералу Накамура. Только ему, своему японскому коллеге, — тот должен понять. Полицейский атташе послал доклады в имперское управление безопасности в Берлин Гиммлеру, в абвер всесильному адмиралу Канарису. Он просил шефа гестапо Мюллера подготовить архивную справку о жизни Зорге в Германии. Свое письмо он начал словами: «Мейн либер партайгеноссе Мюллер!» — мой дорогой партийный товарищ…
Немецкий посол и полицейский атташе были готовы поднять на ноги всю Германию, но ничего не получалось — японцы стояли на своем.
Через пять дней после ареста Зорге послу разрешили с ним встретиться в комнате свиданий тюрьмы Сугамо. Следователь предупредил — арестованному можно задать только три вопроса: как он себя чувствует, считает ли себя виновным, в чем он нуждается. И все — таково категорическое условие встречи.
Эйген Отт стоял в дверях комнаты свиданий, сопровождаемый тремя японскими чиновниками, когда через противоположную дверь ввели Зорге. Всегда элегантный, подтянутый, тщательно выбритый, он сейчас был в арестантской одежде, в грубых больших ботинках, заросший густой щетиной. Рихард держался уверенно, стоял с высоко поднятой головой. Рядом с Зорге тоже находились три полицейских.
Отт подался к Зорге, но следователь жестом остановил посла. Разговаривали издали, через комнату. Посол задал первый вопрос:
— Как вы себя чувствуете, Ики?
— Благодарю вас, я ни на что не жалуюсь, — спокойно ответил Рихард.
— Вы считаете себя виновным?
Японцы заволновались.
— Мне только что запретили отвечать на этот вопрос, — кивнул он на свою охрану. — Не будем говорить об этом…
Отт растерялся, для него важно было получить ответ именно на этот вопрос. Он спросил еще:
— Что я могу для вас сделать, Ики?
— Спасибо, мне ничего не надо… Мы едва ли увидимся с вами, господин посол. Передайте привет вашей семье.
Встреча окончилась. Отт торопливо сказал еще:
— Вот это вам просила передать Хельма.
Один из полицейских подошел к Зорге и отдал сверток. Рихарда увели.
В камере он развернул сверток, там были фрукты и теплое одеяло с инициалами Хельмы «X. О.» и еще запонки — подарок Отта. «Запонки-то, пожалуй, ни к чему», — усмехнулся Зорге, взглянув на свою арестантскую куртку.
В продолжение многих дней Зорге держал себя вызывающе, требовал встречи с германским послом, протестовал против незаконного ареста. После встречи с Оттом Рихарда Зорге снова вызвали на допрос. Допрос вел государственный прокурор Ёсикава. Ой опять спрашивал — признает ли Зорге себя виновным в причастности к подпольной организации. Рихард давал односложные ответы, но по наводящим вопросам прокурора он все больше убеждался, что сидевший перед ним маленький японец уже многое знает. Теперь главное заключалось в том, чтобы заслонить остальных, приняв всю ответственность на себя. Это решение созрело окончательно, когда через несколько недель после ареста следователь на очередном допросе вытащил из письменного стола три германских ярбуха, с помощью которых подпольщики шифровали свои радиограммы.
— Вы и теперь станете отрицать свою связь с Москвой?! — воскликнул прокурор, потрясая книжками. — Это ваш ежегодник?
— Да, мой, но какое отношение имеет к делу старый немецкий справочник? — равнодушно спросил Рихард.
— А вот какое! — Ёсикава раскрыл папку и прочитал последнюю телеграмму Зорге, посланную в Москву: — «Все это означает, что войны в текущем году не будет…» Это вы писали? — торжествующе спросил прокурор. — Вам не к чему отпираться. Ключ шифра в наших руках. Теперь-то вы признаетесь, что были шпионом Москвы?!…
Упираться было бессмысленно, но Зорге сказал:
— Я никогда не был шпионом! Я только боролся против войны… Я коммунист и гражданин Советского Союза… Но я хотел бы отложить допрос, сегодня я слишком утомлен. Позже я сам напишу все, что найду возможным.
— Здесь я решаю, когда вести допрос! — сказал Ёсикава. — Впрочем, одну минуту…
Зорге вывели в коридор, государственный прокурор позвонил премьеру Тодзио и доложил, что Зорге признался в том, что он русский коммунист, и просил перенести допрос.
— Ни в коем случае! — закричал в трубку премьер-министр. — Ведите допрос до полного изнеможения арестованного! Иначе вы ничего не добьетесь…
Генерал Тодзио, бывший начальник военной жандармерии в Квантунской армии, знал, как надо вести допросы…
Допрос продолжался, но через несколько часов в изнеможении оказался не Зорге, а государственный прокурор Ёсикава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254