Но мое негодование вызвано не столько тем, что он рэкетир, сколько тем, что он третьеразрядный рэкетир.
Невзирая на его невыразительность, мой сон вызвал у меня такое воодушевление, что я не чаяла услышать его толкование. Никакого толкования не последовало. Аналитик вдруг набычился, поджав губы, а затем заговорил совсем на другую тему.
Когда-то в молодости я читала Фрейда, да все перезабыла, по крайней мере на сознательном уровне. Спустя несколько месяцев, когда я уже рассталась с аналитиком, я снова взялась за Фрейда и поняла смысл своего сна. Толкование оказалось сногсшибательным: подсознательно я считала всех сторонников Фрейда рэкетирами, а своего аналитика – третьеразрядным рэкетиром. Меня поразило то, что мой единственный сон приснился как раз накануне последнего визита к аналитику, словно мое Нечто изловчилось и на прощание как следует двинуло аналитика под дых.
Картинки
Когда картинки появились впервые, я приняла их за очередную выходку моего Нечто. Покрепче ухватившись за свой якорь, я твердила, что Нечто -мой друг и что в Лас-Вегасе оно сослужило добрую службу, набив мне карманы деньгами, хотя для нервов это было порядочной встряской.
Это случилось однажды утром, когда я уже проснулась и лежала, ожидая звонка будильника. Я все так же спала по пятнадцать часов кряду и поэтому, когда у меня были назначены встречи с аналитиком, на всякий случай ставила будильник. Совершенно излишняя предосторожность, поскольку в эти дни я просыпалась сама за минуту до звонка. Итак, я проснулась и увидела, как над иссохшим берегом повисла картинка. Она была отчетливо видна примерно с полминуты. Странная картинка, что-то вроде графика, изображенного белыми чернилами на сером фоне: три круга были расположены один в другом, от внутреннего круга, пересекая два других, исходили прямые линии. Два дня спустя, когда я снова на минуту опередила будильник, я опять увидела картинку. На этот раз из точки в центре рисунка к внутреннему кругу шли десять прямых линий, деля его на десять частей. Еще через два дня я заметила, что на втором круге появилось по десять делений, соответствующих одному делению внутреннего круга. В очередной раз на третьем, наружном круге появилось по десять делений, соответствующих каждому делению второго круга. В дальнейшем никаких добавлений не появлялось, и мне оставалось только хлопать глазами, пока картинка не исчезала.
В последующий за этими событиями месяц картинки стали появляться самым необычным образом. В отличие от графика, надежно висевшего, как музейная картина, эти возникали и исчезали с молниеносной быстротой.
Взять хотя бы тот раз, когда я отправилась за покупками, а волна напомнила, что мне нужно приобрести купальный костюм. Зайдя в магазин, я достала кошелек и, не обнаружив в нем денег, вышла на улицу. Тут над моим берегом повисло четкое и яркое изображение продолговатого прямоугольника зеленого цвета с белым изображением в центре знака доллара и нуля. Пока берег недоумевал, на смену прямоугольнику появилось и исчезло изображение незаполненного чека. Пока я ломала над всем этим голову, на берег мягко накатила волна, напоминая, что когда нет наличных, можно воспользоваться чековой книжкой. И то верно, согласилась я, вернулась в магазин и купила купальный костюм.
Картинки мелькали с головокружительной быстротой в течение месяца, и вдруг все прекратилось. Я даже была несколько разочарована. У меня было такое ощущение, что где-то за картинками спрятан клад с деньгами, вроде того, что достался мне в Лас-Вегасе. Надо только как следует поискать.
Однако впоследствии я пришла к выводу, что Нечто, скорее всего, не имеет отношения к картинкам. И волны, и Нечто действовали неспешно, и понимать их было легко. Но картинки, за исключением графика, мелькали с быстротой, возможно, и устраивавшей отправителей и получателей, но совсем непостижимой для иссохшего берега. Находящийся под ним сложный механизм, решила я, состоит из множества самостоятельных отделов со своими функциями. Один сверяет внутренние часы с моим будильником, другой помнит о назначенных встречах, третий пишет роман, кто-то еще составляет список необходимых продуктов и вещей. И все эти отделы имеют свою особую систему связи.
Идея мне понравилась. Я так и представила, как Отдел В (время) посылает картинку Отделу П (подъем и передвижения) с изображением нужного времени. Странные часы, а картинка смахивает на секундомер, подумалось мне. А вот Отдел С (списки покупок) посылает изображение купального костюма Отделу П:
– Послушай, П, мы в магазине. Как насчет купального костюма? Пора бы вычеркнуть его из списка.
П посылает эту же картинку Отделу В (волны):
– В, будь другом, подкинь волну насчет купальника, пока мы в магазине.
В посылает волну и изображение зеленого прямоугольника со знаком доллара и нулем. В переводе это означает:
– Посылал. Нет денег.
Я передает эту же картинку С:
– Виноват, дружище, ничего не вышло.
С показывает Я изображение чековой книжки:
– В кошельке должна быть чековая книжка. Придумай что-нибудь. Мне надоело видеть в списке этот купальник.
Я передает ту же картинку В:
– С настаивает. Попробуй.
В гонит волну к иссохшему берегу :
– Душенька, у тебя ведь есть чековая книжка. Магазины принимают чеки, а тебе так нужен купальник.
Возможно, иссохший берег увидел эти картинки по чистому недосмотру: в каком-то из отделов забыли вовремя закрыть дверь или открыли не вовремя. Во всяком случае, объяснение показалось мне интересным.

Часть четвертая
Мыслительный аппарат
Возвращение в норму проходило неспешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53