Серёжа спросит:
— А лосятина без жилок?
— Без жилок.
— Тогда буду. И Аля будет.
Аля будет сиять. Ей будет казаться, что это ради неё Дундик совершил свой подвиг. И во время его рассказа её сердце наполнится гордостью.
— Поздравьте меня, я убил сохатого. («Я горжусь тобой».) Была отличная охота. Нас было шесть человек. («Только шесть против такого огромного зверя?») Всё было обставлено в лучшем виде. Егеря выгнали зверя прямо к нашему рубежу. («Как это должно быть опасно!») И он пошёл на нас. Большой. Красивый. С огромными бурыми рогами. («Я бы умерла от страха!») Он шёл медленно, не подозревая, что ждёт его впереди. («Какая у тебя выдержка!») Мы подпустили зверя так близко, что было слышно его прерывистое дыхание. Я выстрелил первым. («Да, да, ты во всём первый».) Ноги лося сразу подкосились, и он тяжело упал на снег.
— Как хорошо, что всё так кончилось! — воскликнет Аля. И вся просияет. И будет счастлива.
А Вов наденет свои большие чёрные перчатки и уйдёт.

В далёкие времена люди, недовольные жизнью, отправлялись на Кавказ. Там они испытывали судьбу на скалистых тропах, где их подстерегала меткая пуля горцев. Теперь другое дело. На Кавказ едут загорать, есть виноград. Никакой там опасности — одни удовольствия. Для неутешных людей нет специальных мест. Что оставалось делать Вову: он целился в Шкиперскую бородку, а попадал в сестру. Это обезоруживало его.
А маленький Серёжа спрашивал:
— Вов, скоро у меня борода вырастет?
— Нет, не скоро, — сердился Вов.
— А если скрести ногтями?
— Бесполезно.
— Я хочу убить лося.
— Этого ещё недоставало!
— А ты боишься убить лося? У тебя мозги набекрень. Да?
— Тебе очень нравится Шкиперская бородка?
— Очень. А тебе?
— Ну и уходи к ней. Понял?
— Ладно. Только ты отведи меня.
Все ушли к Шкиперской бородке. Вов остался один. Он ходил с опущенной головой и всё думал, думал.

В посёлке поднялся ветер. Он бил в глаза и распахивал полы пальто, но мальчик не обращал на него внимания. Так он дошёл до дуба. Ветер срывал с веток снег, словно разворачивал паруса и готовил корабль к отплытию.
А через несколько дней Вов услышал, как Аля плачет. Она плакала, положив голову на локоть, чтобы не видно было лица. А Серёжа сидел рядом и ждал, когда она кончит плакать.
— Аля, что с тобой? — спросил Вов.
Девушка заплакала ещё сильнее. А потом выдавила из себя:
— Он сказал, что у меня кривые ноги…
— Я так и знал, что он выкинет что-нибудь мерзкое.
Вов стал ходить по комнате и лохматить волосы.
— Женские слёзы — вода, — произнёс Серёжа.
— Молчи, попугай! — прикрикнул на него брат.
Аля всхлипнула и подняла голову. Глаза и нос у неё распухли, волосы растрепались. Все краны открылись, все насосы заработали и кривые ручейки слёз потекли по щекам.
— Я так и знал, — твёрдо сказал Вов.
Ему показалось, что он старший, а сестра Аля маленькая и беспомощная. И он стал гладить её по волосам.
А во взрослой комнате не знали, что происходит в детской. Там жили привычной жизнью, привычными заботами, привычным представлением о детях. И комната постоянно превращалась из столовой в спальню, из спальни в кабинет, из кабинета в гостиную.
Вов не спал. Большие чёрные перчатки лежали у него под подушкой. Он нащупывал гладкие прохладные краги и вдыхал запах кожи. Ему казалось, что это не просто перчатки, а грозные, справедливые, бывшие в бою. Он наденет их и пойдёт к Шкиперской бородке. Он будет драться, как с врагом. Вов не думал о том, что Дундик старше его на три года и выше на целую голову. Видимо, смелые люди никогда не думают о таких вещах.
Надо скорее становиться военным.

А потом наступила весна. Она должна была наступить и наступила. И было слышно, как пригретый солнцем наст с шорохом оседал. На фоне голубого неба белели берёзы, словно их на зиму завернули в белую бумагу, а теперь не успели ещё распаковать.
И хотя от посёлка до моря было много сотен километров, тёплый сырой ветер пах морем. Местами образовались проталины — острова земли. Белый океан отступал.
В такой день Вов очутился в лесу. И снова он встретил Шкиперскую бородку. Из-под мышки, как огромный градусник, торчал ствол ружья. А сзади бежал Серёжа. Дундик хотел проскользнуть мимо незамеченным, но Вов поднял голову, и глаза их встретились.
— Здравствуй, Вов. Что поделываешь? — как ни в чём не бывало крикнул Дундик.
— Гуляю.
— Гуляй, гуляй.
Вов натянул на руки большие чёрные перчатки.
— А мы на охоту, — сказал Серёжа.
Охотники уже собрались двинуться дальше, но Вов преградил Дундику путь:
— Стой.
Дундик остановился.
— Чего тебе?
— Стой.
Вову хотелось произнести целую обвинительную речь, но вместо этого он стянул с руки большую чёрную перчатку и, как это делали рыцари и мушкетёры, швырнул её в лицо врагу. Дундик поморщился. Перчатка упала. На снегу зажглась чёрная звезда.
— Ты что? — сквозь зубы процедил парень и нагнулся, чтобы поднять перчатку.
— Не тронь… Вызываю тебя, — сказал Вов.
— Я не собираюсь драться.
— Чёрт с тобой, — сказал Вов и двинулся на своего противника.
— Пеняй на себя, пеняй на себя, — скороговоркой произнёс Дундик, и Вов заметил, что лицо под рыжей бородкой побелело.
Вов подскочил к нему, размахнулся и со всей силы ударил врага по жёлтому плоскому уху.
— Это тебе за кривые ноги.
Дундик не дал ему сдачи. Он отскочил в сторону. Стянул с плеча ружьё.
— Пеняй на себя.
—
1 2 3 4