Я покорен тебе.
Маниту, Маниту, Маниту,
Приди мне на помощь.
(Из военных песен)


Глава VI

Через два дня, после того как я получил имя, в час, когда солнце стояло на самой высшей точке своего пути, а мы, Молодые Волки, только что закончили свое еже дневное учение у Овасеса, до нас долетел с пригорка трех кратный крик суслика. Это часовой лагеря подал знак, что приближается чужой всадник. А уже через минуту по тропинке застучали конские копыта. По раскраске и убору коня мы узнали, что прибывший принадлежит к одному из южных родов нашего племени. Конь остановился около нашей группки, вздымая копытами клубы пыли, а всадник тяжело сполз с его хребта. Он поднял в знак приветствия правую руку и приблизился к нам. Мы ждали, когда он заговорит.
– Проводите меня к вождю, Молодые Волки, – произнес он охрипшим голосом. – Я хочу видеть Высокого Орла.
Я выступил вперед.
– Высокий Орел здесь. Я его сын. Иди за мной. – И я повел пришельца к палатке Овасеса, где всегда останавливался отец во время пребывания в лагере.
Шедший за мной молодой воин тяжело дышал, он весь был покрыт толстым слоем пыли, губы его запеклись и потрескались, он шел какой-то деревянной походкой. Видно, он долго, очень долго ехал верхом. Он даже шатался и только перед входом в палатку расправил плечи.
Это был мужчина лет тридцати, высокий и худой. В волосах, связанных на макушке пучком, торчало два совиных пера. По обнаженной груди и плечам стекали узенькие ручейки пота, прорезав в слое пыли канавки с темными берегами.
Сколько дней провел он в седле? Что его гнало?
Отец сидел в типи Овасеса вместе с хозяином и Танто. Когда приехавший воин вошел, отец, видя, что тот еле держится на ногах, сейчас же указал ему место рядом с собой и дал зажженную трубку. Гость жадно затянулся, хотел что-то сказать, но голос у него сорвался. Я стоял у входа неподвижно, молча и молил духов, чтобы меня не прогнали.
Лица взрослых оставались неподвижными, но я ясно видел, что они обеспокоены внезапным посещением. Овасес щурил глаза и качал головой, а это было признаком тревоги.
– Какие вести принес? – спросил отец у воина.
Тот поднял голову:
– Род Танов вынужден был вернуться к главному лагерю племени. На земли Танов вступил Вап-нап-ао с отрядом вооруженных белых из Королевской Конной.
Итак, я снова услышал имя Вап-нап-ао и снова его произносили приглушенным и полным ненависти голосом. Что же означало это имя?
Прибывший продолжал:
– Вап-нап-ао направляется в сторону главного лагеря и несет с собой бумагу, приказывающую нашему племени идти в резервацию. Наши разведчики видели Вап-нап-ао уже возле дома Толстого Торговца, где люди из Королевской Конной обычно разбивают свои лагеря.
Отец встал.
– Иди поешь и отдохни, – сказал он гостю из рода Танов, а затем приказал брату: – Позови Горькую Ягоду. Пусть соберет всех к Месту Большого Костра.
Через несколько минут звук большого барабана начал сзывать обитателей лагеря на совет. Такого тревожного ритма мы еще не знали. Это, наверное, были грозные призывы, потому что на этот раз воины шли на совет не шагом, горделивым и полным достоинства, а бежали, как на звук военной тревоги. Даже стреноженные кони, которые паслись вокруг палаток, начали беспокойно топтаться, прядать ушами и раздувать ноздри.
Вместе с другими мальчиками мы уселись на определенном расстоянии от Большого Костра – нам не разрешалось не только принимать участие в совете, но и прислушиваться к нему. Мы сидели и молча смотрели на круг старших.
Сначала долго говорил посланец из рода Танов, по имени Рваный Ремень, затем отец, а за ним Большое Крыло. Кто-то из младших крикнул что-то пронзительным голосом, но мы не разобрали его слов. Мы только увидели, как несколько других младших воинов после этого возгласа подняли вверх ножи. Потом снова говорил отец. Молодые воины склонили головы.
Уже взошла луна, загорелся костер, а совет все еще продолжался. Я сидел, прижавшись к Сове. Вечер не был холодным, но мы накрылись шкурой медведя: нас пробирала дрожь, как от морозного ветра. Наконец раздался свист орлиного рожка, сзывавшего молодежь. Совет закончился. Мы приблизились к стоявшим неподвижно воинам, и отец сказал нам:
– Слушайте внимательно мои слова, Молодые Волки. В нашу чащу, в наши прерии пришел белый человек со своими воинами. Чужой человек хочет отобрать у нас лес и равнины и хочет, чтобы мы пошли в такой лес, который называется резервацией и откуда нельзя выйти, как из западни. Но наше племя – свободное племя шеванезов и таким останется. Белых слишком много, чтобы с ними бороться. Они имеют такую силу, какой у нас нет. У них есть такое оружие, какого у нас не знают. Но мы должны их задержать и запутать свои следы. Вы вернетесь к главному лагерю и вместе с женщинами и детьми пойдете к Земле Соленых Скал. Вас поведет Овасес. Воины останутся со мной. Вы выступите перед рассветом. Я кончил.
Мы, подростки, немногое поняли из слов отца. Мы впервые услышали, что существует лес, где невозможно жить, лес – западня, а не дом свободных племен. Мы этого не понимали, не знали, что это значит, – ни Сова, ни я, ни другие мальчики. О белых людях мы слышали только то, что пелось в песнях о битвах наших отцов и дедов, то, что рассказывал Овасес о чужих, незнакомых и грозных врагах. Я должен был любой ценой сегодня же вечером поговорить с братом Танто. Он, наверное, сможет многое мне объяснить. Ведь он был в палатке Овасеса, когда впервые прозвучало имя Вап-нап-ао. Он, наверное, понимает, чем грозит чужое слово «резервация», и сможет объяснить, почему наше большое и сильное племя, где столько храбрых воинов, не может начать борьбу с племенем белых людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64