ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Их звук напоминает топот оленя карибу, мчащегося по каменистому берегу реки.
Вместе с Горькой Ягодой пляшет обнаженный до пояса воин Непемус – Сильная Левая Рука, великий охотник и танцор нашего племени. Оба кружатся в середине большого круга – воинов, отбивающих ритм на бубнах и трещотках из черепашьих панцирей.
Ритм становится все резче, чаще Тело Непемуса, натертое медвежьим жиром, блестит, как бронза. Иногда кажется, что у танцора несколько пар ног. А то вдруг одна, потому что он, как цапля, кружится на одной ноге. Зато на шее, увешанной ожерельями из волчьих пузырей и клыков, качаются три головы.
Томагавк Непемуса наносит удары невидимым врагам. Рука у воина верная, его мышцы тверды, как медвежьи клыки. Каждый удар томагавка – это Песня Смерти для врага. Все выше взлетает песнь воинов:
Маниту, Маниту,
Дай им силу медведя,
Чтоб были отважны, как волк разъяренный,
Чтоб мужество взяли у брата рыси.
Сегодня День Удаления – праздник вступления маленьких мальчиков в школу природы.
Поэтому, когда внезапно стихает песня и замедляется ритм танца, Непемус направляется к типи вождя племени Леоо-карко-оно-ма – Высокого Орла. Непемус крадется – то сделает несколько шагов, то остановится. Вот он поднимает вверх томагавк и, танцуя на месте, прислушивается к звукам внутри типи.
Вслед за ним передвигается круг воинов, среди них Горькая Ягода. Непемус стал перед входом в типи Но двое воинов с копьями, украшенными перьями, выступают вперед, загораживая ему путь. Непемус снова и снова пытается прорваться к входу в типи, но каждый раз перед ним скрещиваются копья воинов и Непемус отступает.
Пять раз скрещивались копья, и столько же раз Непемус отступал. Это означало, что мальчику, за которым он пришел, исполнилось пять лет и для него настало время начать жизнь среди воинов, учиться их мудрости, познавать законы племени и чащи.
Этим мальчиком был я.
До того времени я жил в палаткее родителей под присмотром матери. Мою мать звали Та-Ваг – Белая Тучка, потому что у нее светлые волосы – такие светлые, каких не было ни у одной женщины нашего племени.
Я ее младший сын. Брат, которого я еще не знал, и сестра, которая вместе с матерью до сих пор смотрели за мной, больше похожи на отца. Как и у него, у них черные со стальным отблеском волосы и глаза темные, как у братьев амук – бобров.
Только у меня волосы и глаза матери. Может быть, из-за этого сходства, а может быть, потому, что я был самым младшим, я стал ее любимцем Она заботилась обо мне больше и ласкала нежнее, чем другие женщины своих сыновей.
До этого дня – и еще много месяцев спустя – меня, как и всех маленьких мальчиков, называли просто ути – малыш. Имен у нас еще не было. Имя нужно было завоевать, и часто оно доставалось не только потом, но и кровью.
Как каждый ути, я мечтал о празднике Удаления, после которого я должен был отправиться в лагерь Молодых Волков под присмотр старых воинов Там вместе с другими мальчиками нашего племени я буду учиться читать волчьи следы, делать каноэ из березовой коры, расставлять силки на тропках выдры, на лету попадать стрелой из лука в дикую утку. Там я познаю законы чащи и обязанности воина Там стану я взрослым.
Вы меня, конечно, поймете. Я не только мечтал, а просто с нетерпением ждал той минуты, когда перед входом в наш типи прозвучит пение воинов, раздадутся звуки бубнов и шум трещоток из черепашьих панцирей.
Однако, когда я услышал шаги Непемуса у входа в типи, меня охватил страх Я знал, что расстаюсь с моей матерью, что много лет не увижу ее глаз, не услышу ее голоса Я не смотрел в ее сторону, чтобы не расплакаться, как моя сестра Тинагет – Стройная Береза.
Когда шкура у входа раздвинулась и передо мной встала громадная фигура Непемуса, я забыл обо всех своих мечтах про лагерь Молодых Волков и службу воина. Я хотел броситься к матери и в ее объятиях спрятаться от посла грозного, незнакомого мира.
Но Непемус не оставил мне времени ни на плач, ни на отчаяние. Он схватил меня за руку, и я очутился между ним и шаманом, оторванный от матери.
Так я сделал первые шаги к новой жизни на утоптанном, скрипящем от мороза снегу. Перед глазами замелькали пучки волчьих и медвежьих скальпов, трещотки из оленьих копыт, висевшие на руках Горькой Ягоды. Я стоял лицом к солнцу, и меня до самого сердца пронизывала холодная дрожь.
И тут я позабыл свой страх, исчезла всякая мысль о слезах из-за разлуки с матерью. Ведь я ступил на но вый путь и не поверну с него назад.
Непемус показал мне палатку, где я должен был ждать минуты, когда мы отправимся в дальнюю дорогу. Ведь лагерь Молодых Волков находился далеко от селения.
Я был в палаткее один. Я не плакал. Но я хорошо по мню те одинокие часы, когда в моем сердце сменялись страх и отвага, тревога и надежда, грусть и радость.
Я также хорошо помню Песню Прощания, которую пела Белая Тучка, моя мать, перед тем как Непемус вошел в нашу палатку.
Ох, ути, душа моей души!
Ты уходишь в далекий путь,
Чтоб забыть обо мне.
Но помни, ути,
Что силой и разумом
Ты добудешь имя и добьешься уважения.
Будь же сильным и смелым,
И пусть шаги твои направит
Великий Дух.
Ох, ути, частичка моего тела!
Ты уходишь в далекий путь,
Чтоб забыть обо мне…
– Ути, пора.
Голос Непемуса пробудил меня от глубокого сна.
Приближался рассвет. Селение молчало. Наши сборы были недолгими. В несколько минут мы приготовили снеговые лыжи, набросили на плечи кожаные накидки. И… это все.
Выходя из селения, я еще раз посмотрел на типи родителей. Из-за шкуры у входа выглянули две головы. Я поднял руку в знак прощания…
Мы вошли в чащу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Вместе с Горькой Ягодой пляшет обнаженный до пояса воин Непемус – Сильная Левая Рука, великий охотник и танцор нашего племени. Оба кружатся в середине большого круга – воинов, отбивающих ритм на бубнах и трещотках из черепашьих панцирей.
Ритм становится все резче, чаще Тело Непемуса, натертое медвежьим жиром, блестит, как бронза. Иногда кажется, что у танцора несколько пар ног. А то вдруг одна, потому что он, как цапля, кружится на одной ноге. Зато на шее, увешанной ожерельями из волчьих пузырей и клыков, качаются три головы.
Томагавк Непемуса наносит удары невидимым врагам. Рука у воина верная, его мышцы тверды, как медвежьи клыки. Каждый удар томагавка – это Песня Смерти для врага. Все выше взлетает песнь воинов:
Маниту, Маниту,
Дай им силу медведя,
Чтоб были отважны, как волк разъяренный,
Чтоб мужество взяли у брата рыси.
Сегодня День Удаления – праздник вступления маленьких мальчиков в школу природы.
Поэтому, когда внезапно стихает песня и замедляется ритм танца, Непемус направляется к типи вождя племени Леоо-карко-оно-ма – Высокого Орла. Непемус крадется – то сделает несколько шагов, то остановится. Вот он поднимает вверх томагавк и, танцуя на месте, прислушивается к звукам внутри типи.
Вслед за ним передвигается круг воинов, среди них Горькая Ягода. Непемус стал перед входом в типи Но двое воинов с копьями, украшенными перьями, выступают вперед, загораживая ему путь. Непемус снова и снова пытается прорваться к входу в типи, но каждый раз перед ним скрещиваются копья воинов и Непемус отступает.
Пять раз скрещивались копья, и столько же раз Непемус отступал. Это означало, что мальчику, за которым он пришел, исполнилось пять лет и для него настало время начать жизнь среди воинов, учиться их мудрости, познавать законы племени и чащи.
Этим мальчиком был я.
До того времени я жил в палаткее родителей под присмотром матери. Мою мать звали Та-Ваг – Белая Тучка, потому что у нее светлые волосы – такие светлые, каких не было ни у одной женщины нашего племени.
Я ее младший сын. Брат, которого я еще не знал, и сестра, которая вместе с матерью до сих пор смотрели за мной, больше похожи на отца. Как и у него, у них черные со стальным отблеском волосы и глаза темные, как у братьев амук – бобров.
Только у меня волосы и глаза матери. Может быть, из-за этого сходства, а может быть, потому, что я был самым младшим, я стал ее любимцем Она заботилась обо мне больше и ласкала нежнее, чем другие женщины своих сыновей.
До этого дня – и еще много месяцев спустя – меня, как и всех маленьких мальчиков, называли просто ути – малыш. Имен у нас еще не было. Имя нужно было завоевать, и часто оно доставалось не только потом, но и кровью.
Как каждый ути, я мечтал о празднике Удаления, после которого я должен был отправиться в лагерь Молодых Волков под присмотр старых воинов Там вместе с другими мальчиками нашего племени я буду учиться читать волчьи следы, делать каноэ из березовой коры, расставлять силки на тропках выдры, на лету попадать стрелой из лука в дикую утку. Там я познаю законы чащи и обязанности воина Там стану я взрослым.
Вы меня, конечно, поймете. Я не только мечтал, а просто с нетерпением ждал той минуты, когда перед входом в наш типи прозвучит пение воинов, раздадутся звуки бубнов и шум трещоток из черепашьих панцирей.
Однако, когда я услышал шаги Непемуса у входа в типи, меня охватил страх Я знал, что расстаюсь с моей матерью, что много лет не увижу ее глаз, не услышу ее голоса Я не смотрел в ее сторону, чтобы не расплакаться, как моя сестра Тинагет – Стройная Береза.
Когда шкура у входа раздвинулась и передо мной встала громадная фигура Непемуса, я забыл обо всех своих мечтах про лагерь Молодых Волков и службу воина. Я хотел броситься к матери и в ее объятиях спрятаться от посла грозного, незнакомого мира.
Но Непемус не оставил мне времени ни на плач, ни на отчаяние. Он схватил меня за руку, и я очутился между ним и шаманом, оторванный от матери.
Так я сделал первые шаги к новой жизни на утоптанном, скрипящем от мороза снегу. Перед глазами замелькали пучки волчьих и медвежьих скальпов, трещотки из оленьих копыт, висевшие на руках Горькой Ягоды. Я стоял лицом к солнцу, и меня до самого сердца пронизывала холодная дрожь.
И тут я позабыл свой страх, исчезла всякая мысль о слезах из-за разлуки с матерью. Ведь я ступил на но вый путь и не поверну с него назад.
Непемус показал мне палатку, где я должен был ждать минуты, когда мы отправимся в дальнюю дорогу. Ведь лагерь Молодых Волков находился далеко от селения.
Я был в палаткее один. Я не плакал. Но я хорошо по мню те одинокие часы, когда в моем сердце сменялись страх и отвага, тревога и надежда, грусть и радость.
Я также хорошо помню Песню Прощания, которую пела Белая Тучка, моя мать, перед тем как Непемус вошел в нашу палатку.
Ох, ути, душа моей души!
Ты уходишь в далекий путь,
Чтоб забыть обо мне.
Но помни, ути,
Что силой и разумом
Ты добудешь имя и добьешься уважения.
Будь же сильным и смелым,
И пусть шаги твои направит
Великий Дух.
Ох, ути, частичка моего тела!
Ты уходишь в далекий путь,
Чтоб забыть обо мне…
– Ути, пора.
Голос Непемуса пробудил меня от глубокого сна.
Приближался рассвет. Селение молчало. Наши сборы были недолгими. В несколько минут мы приготовили снеговые лыжи, набросили на плечи кожаные накидки. И… это все.
Выходя из селения, я еще раз посмотрел на типи родителей. Из-за шкуры у входа выглянули две головы. Я поднял руку в знак прощания…
Мы вошли в чащу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64