Книга давно закрыта, уже давно пишешь вечерний счет и толкуешь с поваром, а на устах змеится улыбка, как воспоминание чего-то хорошего.
Из "Аси" я не вынес в душе - это полного, хорового пения, долго - в темноте без сознания дрожащего в душе. Вот Вам моя сердечная исповедь. Может быть, я был в гадком расположении духа, может быть, да и действительно так, я в этом деле ничего не смыслю, - но я никого не видал - и говорю, что сам вынес из рассказа. Тем не менее я начал эти строки оговоркой. Напиши эту вещь Самопалов - то все бы закричали: читали Вы "Асю" Самопалова! прелесть! и кричали бы по делам. Но Вы не Самопалов, а Тургенев. Noblesse oblige! {Благородное происхождение обязывает! (фр.).} Знаю, что Вы не рассердитесь на мое маранье, надо много любить и уважать человека, чтобы писать к нему первый забредший в голову вздор. Приезжайте, мы еще потолкуем, да еще как: блаженно! Кланяйтесь Боткину! Да, жизнь труд и борьба. Работаю над Шекспиром {2}. На будущей неделе примусь за 4-й акт. Что-то будет? Стараюсь быть верным английскому, насколько сил хватает. Везде 5-стопный ямб - только там, где он у Шекспира. Но это два-три стиха в III актах.

Ваш Фет.

10
Через полустанцию Еропкино.

5 марта <1873 г.>

L'Homme - femrae {1}
Рисунок добросовестно снят с такого же в протоколе мирового судьи от 4 марта, т. е. вчерашнего, и изображает явственные следы веревки петлей на правом стегне обвинительницы Серегиной в самоуправстве над нею купеческого сына Евсеева при помощи двух его артельщиков - Минаева и неизвестного, скрывшегося. Сергеева. Зазвала меня их кухарка Алексеева в кухню пить чай. После 3 чашки вошел Евсеев и ударил меня по щеке, а затем при помощи 2 артельщиков повалил на пол, причем Минаев сел мне на голову и зажал рот, а другой бил по обнаженному телу веревкой, как собаку. Вошел брат Евсеева и словами "что вы делаете" - разогнал их. Я вырвалась и убежала. Обвиняемые. Мы ее не видали и не знаем, но можем представить доказательства и свидетелей, что ее 19 февраля бил муж до того, что мать ее бегала за помощью к сельскому старосте, а она говорит, что мы били 18 февр. Свидетельница Алексеева кричит и прославляет свою непорочность: Могу сейчас присягу принять - не звала и не видала Серегиной. Я всем известна. Судья: Оставьте Ваши добродетели и не кричите, иначе штраф, а при неимении денег арест. Вы ничего не видали? Алексеева: Как же мне видеть, у меня хозяйка родила. Судья. Довольно. Алексеева выходит из камеры в переднюю; слышен шум. Судья: Что такое? Письмоводитель: Она так пьяна, что упала в обморок. Судья: Вы являетесь на суд в нетрезвом до безобразия виде. Алексеева: Это я табачку понюхала, и голова закружилась. А то я ни в одном глазе. (Падает - как у Данте в Div. Com. падает труп.) Судья: Вынесите ее вон! - Свидетель Алексеев, вы видели, как Сергеев бил жену? Алексеев: Видел: он стал бить ее на печи, когда я 19 пришел к ним ночевать. Я хотел бежать из избы. Тогда Сергеев стащил жену с печки и, обмотав ее косы около столбика кровати, хотел бить, но я, пожалев малых детей, отнял ее, и мы все легли спать. Судья: Сергеева! за что вас бил муж? Сергеева: Все допытывался, за что меня били купцы, а я не знаю! Судья: Свидетель Иванов! не видали вы 18-го Сергееву после побоев? Иванов: Не видал, но бабы в людской мне сказывали, что Сергеева из кухни прибежала простоволосая и ее в кухне захватили. Судья: Что значит захватили? Иванов: Не знаю, и более ничего не знаю. Сельский староста: За мной прибегала мать Сергеевой после обеда; говорит, бьет. Судья: Не угодно ли миром? Евсеев: Так как мы никакой причины за собой не знаем, так не из чего мириться. Судья: Так как доказано, что Сергеева не только была в кухне, но прибежала оттуда простоволосая и муж бил ее руками одетую, а следы веревки, по голому, несомненны и притом в направлении, при котором бивший стоял в головах, а не в ногах битой, и ergo {следовательно (лат.).} один не мог и держать и бить, а ничто не заставляет думать, чтобы Сергеев бил жену при чужой помощи и веревкой, то считает самоуправство Евсеевых доказанным и решил: Евсеева в кутузку во Мценск на 2, а Минаева на 1 месяц. Помириться можно всегда - а апеллировать в продолжение 2 недель. Алексееву за появление в публичном месте пьяной на 3 дня в кутузку, безапелляционно, но с правом кассации, т. е. отсиди и жалуйся. - Через час письмоводитель заявляет: Торжество Вакха! Все пьяны и L'Homme - Fernme явились из кабака заявить, мировую. Принята в камеру одна трезвая Сергеева, а прочим сказано: как судья Вас увидит, так в кутузку.

(Занавес падает навеки)
и рисунки идут в архив.

—

Душевно радуюсь, любезнейший Иван Сергеевич, что судьба послала Вашим взорам более изящные пейзажи, чем сдаваемый мною в архив. Das schone {Прекрасное (нем.).} в обширном смысле единственное окно, через которое der grosse Weltgeist {Великий мировой дух (нем.).} смотрится в человека. Мессонье,2 бесспорно, великий мастер, но где идеал? Он, как видно, нашим современникам не под силу. Я даже платоновской идеи не вижу и вижу к ней стремление только у немцев. Не вещь дорога, а ее первообраз. Великое Вам спасибо за указание на Leconte de Lisles, которого я уже выписал. Я Вам слепо верю и деду наслаждения. Я разверну книгу в трех местах и прочту по одному первому стиху. Если есть: "mit der Truhe in's Haus" {С приданым в дом (нем.).} ладно, а нет - ламартиновщина и т. д., это мне не по нутру. Я старый оригинал и не знаю выше наших поэтов: в мире нет. "Для бе-ре-гов" {4}. Это бесконечная линия - усыпанная гравием, словом - Средиземное море. Или:

Русалка _плы-ла_ по реке голубой,
Озаряема _полной_ луной {5}.

Ведь это черти!! Правда, это есть у Гете, да много ли их!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94