Но об этом горько говорить. Я боюсь, когда загляну в газеты. Все, о чем мы с Вами бесполезно толковали за 2 года, о чем Вы печатали, все это сбывается в увеличенном виде, а они все свое, да еще хотят, чтобы мы их воспевали. "Бог с ними, прости им". Что же остается делать. Заснешь в уединенном кабинете или в саду и держишься единственного Льва Николаевича и Ясной Поляны, представляющую единственную действительно Ясную Поляну в непроглядном мраке нравственного дремучего лесу. Что я и делаю. Другого не знаю.
<...>
Лет 18 тому назад ехали мы в тарантасе за Волхов с Тургеневым на тетеревей. И он прочел мне целую лекцию, из которой явствовало его превосходство надо мною, как человека _надломленного_ над цельным. Я тогда ничего не отвечал, господи, неужели я так недавно был так возмутительно глуп. Часто я теперь вспоминаю тогдашнего модного _надломленного_. Помню, что худо понимал это выражение, а между тем внутренно, наподобие Ивана Ивановича, повторял: "Господи! Николай-чудотворец: отчего я не _надломленный_". Что же, однако, в самом деле может обозначать это фигурное выражение?
Очевидно, что, наскуча французское desillusionne, blase разочарованный, притуплённый, равнодушный, они перевели с немецкого der Zerrissene, словом, как ни называй, разочарованный, надломленный или нигилист. Человек отрицающий; а между тем все эти на словах неверующие готовы казнить не признающих их пропаганды. Ergo, или они лгут, или сами не знают, чего хотят и что говорят. А я теперь, напротив, горжусь, что Страхов, не отвечающий на письма мои в Публичную Императорскую библиотеку в Питере, находит меня цельным, ибо не понимаю, как можно жить надломленному, то есть не самим собою.
Еще ближе к делу. Третьего дня я получил из Одессы письмо от брата Петруши, который, не получил, разумеется, на Балканах ни денег - двукратно с января, ни платья высланного - и который пишет, что, бесцельно прошатавшись в Царьграде и проч., прибыл, как и следует, безо всего в Одессу, где хочет наживать деньги торговлей учебными принадлежностями, на что нужно 5 тысяч. В ту же ночь я выслал ему с верховым 1000 рублей через Курск и пишу, что деньги у него готовы. Нечего Вам говорить, что за этой лавочкой сидит лавочник, который давно ждет, кому бы сбыть свой хлам, а тут навернулся олухной тетерев Петр Афанасьевич. Поэтому я пишу брату следующее: "На твою речь о невозможности тебе жить где-либо, за исключением окроме России, после всего того, что было, смею заметить, что ты никого не убил, не ограбил, не оскорбил и, сколько я знаю, не совершил никакого дела, после которого стыдно на людей смотреть. А Нарышкин только что вернулся из волонтировки и хвастает этим, а что ты не женился, так благодари бога, да и скольким холостякам пришлось бы бежать на окраины. Кроме того, я сам бежал на окраину в Воробьевку, в которой, кроме помещения в доме, пустой флигель - и что еще окраиннее за 3 версты от усадьбы 270 десятин дубового лесу, который я делю на 27 лесосек и буду продавать по 10 десятин ежегодно за 3000 рублей, которые уже предлагали, давая за ѓ70 десятин крупного лесу по 300 руб. Поэтому подумай; не удобнее ли и выгоднее будет нам обоим, если ты будешь ежегодно покупать у меня такую лесную дачу, с поставкой за 8 верст на станцию Курской дороги. Я все равно должен продать эту дачу и вручить тебе деньги, а ты во что бы то ни стало хочешь торговать.
Уж лучше лесу повырубить не может, а чтобы дело было по совести, то попросим Льва Николаевича взглянуть на лес, и он тебе, как знаток, все расскажет и укажет". Дело в том, что если брат не возьмет этого дела, которым мне бы хотелось удержать его от скитанья и мельмотства, то я сам буду производить эту операцию по Вашему указанию. И так я вел все это дело к тому, чтобы доказать Вам, что приезд Ваш весной в Воробьевку, кроме именин сердца, будет иметь для меня значительное практическое, а при брате и нравственное значение. Жена просит передать графине Софье Андреевне ее усердный привет, а Вы должны за меня усерднейше поцеловать прекрасную руку моего неизменного идеала. Без нее все Вы, несмотря на гений, на отличные сердца, на состояние, пропали, как мухи осенью. Да хранит ее бог - эту трудолюбивую пчелу - в ее шумливом улье.

Всегда Ваш А. Шеншин.

Вальдшнепов нет как нет! А у Вас?

34

16 апреля <1878 г.>. Будановка.
Христос воскресе!
Дорогой Лев Николаевич.
Более и сознательнее, чем когда-либо, благодаря Ренану (не прямо от него, а через него) захотелось мне, помарфившись до упаду, кликнуть Вам издалека это приветствие. Все с Соломона и за 1000 лет до него и после него искали - и нашли одно отрицание, и никто никогда не сказал великой проповеди из лодки: _блаженны нищие духом_ {1} и блаженны Вы, когда поносят Вас. Но ведь он не разумел тех нищих духом, которые, ничего не понимая, берутся все делать и всему учить. Ко мне сейчас приходили христосоваться три мужика, и я чувствую, что мне не мешало бы занять кое-что у этих нищих духом. Но ведь они ничего не проповедуют.
Простите великодушно, что я Вас хвалил. Я знаю, что это неловко, но позволяю это себе только как объяснение, почему я так настойчиво обращаюсь к Вам со всякой всячиной. Дайте мне человека, и я потушу фонарь.
Но, с другой стороны, если я не буду говорить Вам всего, что думаю, то мои письма будут невозможны. Мог ли я не подпрыгнуть, читая последние строки Вашего письма: "планы Ваши как ни хороши, Петру Афанасьевичу не понравятся". "Экой молодчина! - воскликнул я, передавая письмо брату Петруше, сидевшему по левую мою руку, за чайным столом, - он лучше тебя знает, чем я, знающий тебя от рождения". Брат теперь у нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94