По природе ли или вследствие долгого пребывания за границей Тургенев отличался наклонностью к порядку в окружающих вещах. Он не иначе садился писать самую простую записку, как окончательно прибравши бумаги на письменном столе. Между тем это же самое стремление к порядку не помогало ему в первое время нашего петербургского знакомства устроиться с холостым своим хозяйством. Правда, в то время и прислуга у него была другая: не было у него ни тонкого Захара, литературным мнением которого он далеко не пренебрегал, ни неутомимого и точного Дмитрия Кирилловича, перешедшего позднее в услужение к В. П. Боткину, которого капризам умел угождать. А это великая рекомендация. Слуги эти были несомненными питомцами Спасского при матери Тургенева, тогда как бестолковый Иван очевидный продукт позднейшей эмансипированной лакейской. Слуги прежних времен принимали молчаливо всякого рода замечания, тогда как крепостные либералы почитали нравственным долгом всякому оправданию предпосылать: "помилуйте-с, помилуйте-с".
Вертелся ли сам Тургенев слишком усердно в этот период в вихре света, отбивал ли бестолковый Иван у него охоту просидеть лишний час дома, но случалось, что усердно созванный на обед круг гостей к пяти часам соберется, бывало, под темною аркою ворот у двери тургеневской квартиры.
- Кто это? - спрашивает один другого.
- Ах, это вы, Дружинин? - восклицает другой, узнавши по голосу вопрошающего.
- Добродушный, но рассеянный человек, - говорит укоризненно Боткин, - он просто забыл, что позвал всех обедать, и я ухожу. Что же звонить понапрасну? Явно, что ни Ивана Тургенева, ни Ивана лакея нет на квартире".
Однажды перед самым обедом я забежал к Тургеневу поболтать с ним, пока он будет одеваться. В комнатах было действительно никак не более десяти градусов, которые переодевавшемуся Тургеневу были всех чувствительнее.
- Иван! - воскликнул он слезливым голосом, - ну как же мне тебя умолять? Сколько раз уже я слезно просил тебя сильнее топить в такие морозы.
- Помилуйте-с, помилуйте-с, - отвечал Иван.
- Да ведь я, - прервал его Тургенев все выше забирающим фальцетом, - и не спорю с тобою. Ну, ты умен, а я дурак. Но помилосердуй! Не до такой же степени я глуп, чтобы не мог разобрать, холодно мне или тепло.
Чтобы понять следующий небольшой случай с Иваном, не оставшийся без литературного следа, необходимо упомянуть одно литературное лицо, по временам появлявшееся в нашем кругу. Это был небольшого роста белокурый молодой немец Видерт, весьма удачно переводивший русские стихи и прозу на немецкий язык. Его переводы Кольцова пользовались в Германии заслуженным успехом. Появлялся он обыкновенно к вечернему чаю. Во время одного из таких посещений, на требование чаю со стороны Тургенева, Иван объявил, что чай весь вышел.
- Помилуй, любезный друг! - воскликнул изумленный Тургенев. - Как же мог так скоро выйти чай когда я только третьего дня принес фунт?
- Помилуйте-с, помилуйте-с, - отвечал Иван, - стаканы малы.
Ожидавший в числе прочих чаю Некрасов не преминул воспроизвести эту сцену в следующем стихотворении;
"Стол накрыт, подсвечник вытерт,
Самовар давно кипит,
Сладковатый немчик Видерт
У Тургенева сидит.
По запросу господина
Отвечает невзначай
Крепостной его детина,
Что "у нас-де вышел чай".
Содрогнулся переводчик,
А Тургенев возопил:
"Чаю нет! Каков молодчик!
Не вчера ли я купил?"
Замечание услышал
И ответствовал Иван:
"Чай у нас так скоро вышел
Оттого, что мал стакан".
Так как я давно уже не писал стихов, то для журнальной печати запас их у меня оказался ничтожен; тем не менее Некрасову легко было пригласить меня, совершенного новичка в журнальном деле, по совету самого Тургенева, в исключительные сотрудники "Современника" с гонораром 25-ти рублей за каждое стихотворение.
Тургенев радовался окончанию перевода од Горация и сам вызвался проверить мой перевод вместе со мною из строки в строку. Споров и смеху по этому поводу у нас возникало немало. Между прочим в XXI оде книги первой он восстал против стиха:
"На Краге ль, по весне".
Так как Горациева Крага изгнать было невозможно, то Тургенев привязался к слову - "по весне" и спрашивал, что это такое?
Напрасно я ссылался на обычное в устах каждого русского выражение: "по весне", "по зиме" - в смысле: в весеннюю или зимнюю пору; напрасно приводил я ему стих Крылова:
"Он в море корабли отправил по весне".
Тургенев уверял, что ему хорошо известно, что краснокожие с перьями на голове и с поднятыми томагавками бегают по лесам Америки, восклицая: "на Краге ль по весне", причем он выговаривал "весне" так как будто в конце стояло оборотное "э".
Потому ли, что я стал окружен литературной атмосферой или уж очень скучал в моем одиноком номере гостиницы, - заехавший ко мне Иван Сергеевич застал меня с карандашом в руке. Я только что окончил стихотворение: "Днепр в половодье".
Прослушавши стихи, он сказал:
- Я боялся, что талант ваш иссяк, но его жила еще могуче бьет в вас. Пишите и пишите!
Литературный кружок, к которому принадлежал и Д. В. Григорович, и мой университетский товарищ Я. П. Полонский, и генерал-майор Е. П. Ковалевский, путешественник по Малой Азии, Египту, Нубии и Абиссинии, - собирался не у одного Некрасова.
У Тургенева был прекрасный крепостной повар, купленный им за тысячу рублей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88