– А чего подождать-то?
– Вы не знаете? – Ее глаза удивленно расширились. – Господа, вы находитесь в ужасной Долине Врунга!
– Да уж, – заметил Эбенезум, когда стало ясно, что добавить ей нечего.
– Только не говорите мне, что вы ничего об этом не слыхали! Что? Вы хотите сказать, что явились из дремучих Западных Королевств? – Старуха вызывающе расхохоталась. – Все знают о Долине Врунга и о страшном заклятии, которое срабатывает раз в сто тридцать семь лет. Это и вообще не самое уютное и спокойное местечко на земле, но раз в сто тридцать семь лет здесь бывает такая свистопляска! Голоадские силы срываются с цепи. В Окаянную Ночь отсюда никому не уйти живым!
Куда это она клонит? У меня запершило в горле.
– Мадам, а не скажете, когда именно бывает эта ночь?
– Разве я не ясно выразилась? – опять засмеялась старая развалина. – Сегодня! Именно сегодня – Окаянная Ночь в Долине Врунга. Она наступит, когда солнце сядет за холмы. – И старуха показала на небо.
Взглянув туда, куда указывал ее палец, я увидел, что солнце уже касается вершин западных холмов. Я с тревогой посмотрел на Эбенезума. Тот глядел поверх моей головы, глубоко задумавшись. Похоже, мы в очередной раз влипли!
– Если здесь так опасно, – наконец сказал Эбенезум, – то вы-то что здесь делаете?
Старуха потупилась:
– У меня есть на то свои причины, которые, я уверена, никому, кроме меня, не интересны. Ну, допустим, что когда-то эта земля была цветущей и прекрасной и управляла ею принцесса столь же цветущая и прекрасная. Но настали черные дни, и вместо дождя с неба посыпались жабы, и принцесса, естественно, испугалась. Но один ее поклонник, красавец…
– Вы совершенно правы, – перебил ее Эбенезум. – Это никому не интересно. Так вы, значит, решили умереть, потому что с неба сыпались жабы?
Старуха вздохнула; солнце скрылось за вершиной холма.
– Не только. Просто мое тело износилось и ему пора на свалку. Тогда я подумала: «Старушка Мэгги, ты потеряла форму!»
– Мэгги? – Эбенезум задумчиво почесал место комариного укуса. – Это уменьшительное от Мэгредел? – Он вгляделся в иссохшее личико.
– О, так я не называю себя уже давно. С тех пор, как покинула эти скучные Западные Королевства. В свое время немного занималась колдовством. Поэтому вы и слышали обо мне. Но узкой специализации у меня не было. Так, колдунья широкого профиля!
– Мэгги… – все повторял Эбенезум. – Тетушка Мэгги?
Мэгги прищурилась:
– Скажите, мы с вами случайно не знакомы?
У меня за спиной что-то взорвалось. Мы все трое обернулись и увидели продолговатый бледный призрак. Он возвышался над самым крупным из семи камней.
– Приветствую, дамы и господа! – выкрикнуло привидение, куртуазно взмахнув полой своего одеяния. – Добро пожаловать на Окаянную Ночь!
– Привет тебе, Смерть, – ответила Мэгги. – Надеюсь, сегодня, как и обычно, все будет на уровне?
Смерть засмеялась высоким звенящим смехом, и я похолодел. Когда я позже рассказал об этом Эбенезуму, он сказал, что именно на такой эффект Смерть и рассчитывала.
Призрак над камнем исчез.
– Это была церемония знакомства, – сообщила Мэгги. – Сейчас пойдет потеха!
Я в ужасе пробормотал:
– П-потеха? А откуда вы знаете, что будет дальше?
– Это просто. – Старуха расплылась в беззубой улыбке. – Я уже пережила одну Окаянную Ночь.
Теперь, когда Смерть ушла, опять наступила полная тишина. Учитель откашлялся.
– Эбенезум! – воскликнула Мэгги. – Конечно же! Я бы тебя из тысячи узнала по этому нервному покашливанию. Бедный маленький Эбби! Он вечно то кашлял, то чесался, то теребил что-нибудь – в общем, ни минуты покоя! На месте ему было не усидеть. – Мэгги весело подмигнула мне. – В первый год, пока я его учила, он ни одного заклинания не выговорил, чтоб не переврать! А что творилось у нас на кухне! – Она расхохоталась.
Учитель бросил тревожный взгляд на камень, за которым только что стояла Смерть:
– Пожалуйста, тетушка Мэгги! Сейчас не время обсуждать…
– О, не волнуйся! – Старуха хлопнула Эбенезума по плечу. – У нас еще есть время. Им же надо подготовиться. При одном представлении в сто тридцать семь лет и актеры, и реквизит, естественно, теряют форму.
– Но что это за представление? – спросил я, невольно сжав свой посох так сильно, что заболела рука.
– Привидения, привидения и привидения, – ответила старуха и досадливо сплюнула на землю. – Смерть, видите ли, любит поиграть. В сущности, она с каждым из нас играет и неизменно выходит победительницей. В некоторые игры, которые ей особенно по нраву, она играет снова и снова здесь, в Долине Врунга.
– Так значит, духи просто играют? – Я почувствовал некоторое облегчение.
– Вся жизнь – игра, запомни это. А Смерть играет в самые интересные игры: например, война… или… любовь.
Вдруг Мэгги взвизгнула и отскочила в сторону.
– Утю-тю, утю-тю! – раздался тоненький голосок ниоткуда.
– Полтергейст! Уу-у! Уу-у! Прочь отсюда! – Мэгги дико замахала руками. – Сюда слетятся тучи привидений. И Смерть постарается занять вас во всех своих играх. Берегитесь! Я уже говорила: она всегда выигрывает.
Старуха снова взвизгнула и подпрыгнула.
– Ну что? Уу-у, Уу-у? – ехидно спросил тоненький голосок ниоткуда. – Старо, бабушка! В наши дни в призрачных кругах в ходу протяжные стоны.
– Началось! Мне очень жаль, Эбби, но тебе придется испить чашу до дна!
Она визжала, хихикала и бегала вокруг семи камней, подгоняемая неумолимым «Утю-тю, утю-тю!».
Эбенезум чихнул и высморкался в расшитый серебром рукав.
– Это низшие духи. Мне они почти не мешают.
Я вдруг осознал, что болезнь Эбенезума впервые проявила себя за все время, пока мы находились в заклятой долине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58