– На воде много денег не заработаешь,– задумчиво сказал Кикиру,– тут нужно придумать что-то другое.
Кикиру снял шапку и запустил пятерню в спутанные космы. Он так яростно чесал голову, будто таким способом можно было добыть умную мысль.
– Небывалое дело ты задумал,– продолжал Кикиру.– Ха! Чукча едет по своей воле в далекий неведомый город учиться в высшей школе. Забавно. Гм. Надо тебе помочь.– Кикиру нахлобучил шапку и стукнул Ринтына пониже спины.
– Хочешь, я тебя устрою в редакцию районной газеты? Хорошая работа! Кучу денег сразу получишь. Сам хотел взять эту работу, но так и быть, уступлю тебе, раз ты едешь в такую даль. Ну как, согласен?
Ринтын нерешительно проговорил:
– Но я никогда не работал в газете…
– Чепуха! Для того чтобы работать в газете, большого ума не надо. Я ведь соглашался, хотя ни разу такой работы не делал. И ты, конечно, справишься.
– Нет,– отрицательно покачал головой Ринтын,– я так не могу.
– Напрасно отказываешься,– горячо сказал Кикиру.– Все дело в том, чтобы не закапать окна. В два дня справишься. Четыре стены, но все они продырявлены окнами.
Ринтын понял, что речь идет не о том, чтобы принимать непосредственное участие в выпуске газеты.
– А что там надо делать?
– Пустое,– махнул рукой потомок жироваров,– выбелить снаружи дом редакции газеты. Кисть есть, известь есть. Погода установится, покажется солнце, пойдем к редактору. Ты где живешь?
Ринтын ответил.
Кикиру нахмурился.
– Меньше всего мне бы хотелось встретиться с твоим родственником,– тихо, как бы про себя, сказал он.
– Нет, он очень добрый,– поспешно проговорил Ринтын.
– К тебе он, может быть, и добрый,– ворчливо сказал Кикиру и добавил: – Я скажу редактору, а в первый солнечный день ты сам пойдешь к нему. Хорошо?
За завтраком Ринтын рассказал Теркинто о встрече с Кикиру и о его совете.
– Нашел друга,– проворчал Теркинто.– Это такой жулик! Не водись с ним. Он тебя может испортить.
Ринтына обидели слова брата.
– Я не маленький,– тихо и твердо ответил он,– и не какая-то вещь, которую можно испортить.
– Чем ходить по домам, словно батрак, лучше устраивайся на работу,– сердито сказал Теркинто.– Смотри, со своим университетом скоро станешь таким, как Кикиру.
– Он добрый,– упрямо повторил Ринтын.
– Этот добряк в прошлую зиму выгнал из дому продавца с женой и в стужу гонял вокруг магазина, пока не добился своего – не получил спирта.– Теркинто вскипел и от ярости так поставил стакан, что расплескал себе на колени крепкий чай.– Бездельник и лодырь, пьянчуга твой добряк!
Дождь продолжался несколько дней. Ринтын с нетерпением ждал улучшения погоды, чтобы отправиться в редакцию газеты. Он часто подходил к этому зданию и даже шагами мерил длину стен, которые ему предстояло белить. Через окна, забрызганные потоками дождя, Ринтын заглядывал в типографию, где совершалась сказочная, таинственная работа по превращению простого слова в печатное.
7
Почти каждый вечер Ринтын вместе с Теркинто и его женой ходили в кино. Картины демонстрировались все там же, где некогда Ринтын, будучи в пионерском лагере, смотрел “Чапаева” и “Кастуся Калиновского”. Здание это – небольшой зал, едва вмещающий сотню зрителей, и будка, в которой помещался киномеханик,– громко именовалось Домом культуры.
Теркинто, возвращаясь из кино, каждый раз допытывался у Ринтына, похожа ли его Вааль на ту или иную киноактрису. Для сравнения Теркинто обычно выбирал на экране самых красивых женщин.
– Верно, моя Вааль похожа на Василису Прекрасную? – спрашивал Теркинто за вечерним чаем.
И если Ринтын затруднялся ответить, Теркинто старался облегчить задачу:
– Ты не сравнивай полностью: косы у Василисы почти такие же, как у Вааль. И высока ростом, как моя жена.
И только после просмотра фильма “Запорожец за Дунаем” Теркинто не задал привычного вопроса. Милиционера поразила форма кинопроизведения. Он без конца прищелкивал языком, восхищался выдумкой людей.
– Вот как здорово устроили! Простой разговор весь в песни поместили!
– Это же опера,– пробовал объяснить Ринтын.
Но Теркинто только махнул на него рукой и продолжал:
– Додуматься до этого надо было! Вааль, вот мы бы с тобой тоже всю жизнь песнями разговаривали. Утром я бы стал тебя будить: “Вставай, Вааль, потухла печь”, или так: “Выстирай мои галифе и заштопай колени!”
Несколько дней после этого Теркинто был в шутливом настроении. Однажды утром он сказал Ринтыну:
– Ты до-о-лго бу-у-дешь ва-а-лять ду-у-рака? Я те-е-бе нашел ра-а-боту! – И объяснил: – Я договорился с директором собачьего питомника. Будешь у него помощником, и звание тебе будет – лаборант. Жалованье очень приличное, немного меньше моего. В халате щеголять будешь, научишься собакам уколы делать. Директор сказал, что со временем при старании и способностях можно получить звание ветеринара – собачьего и оленьего доктора. Ну, что ты молчишь?
– Нет, я поеду в университет,– твердо ответил Ринтын.
– Дурак! Если бы не воинский долг, я бы не задумываясь стал ветеринаром. Такая работа! Все время среди собак! А какие там псы! Настоящие аристократы. Живут как римские императоры – дерутся, жрут и делают щенят. Племенными называются!
– Я решил учиться в университете,– тихо ответил Ринтын.– Это цель моей жизни.
– Эх ты, опера! Цель жизни! Если хочешь знать, то настоящей жизни ты еще не видел. Я тебе даю советы и ищу работу не во вред, а для твоей же пользы. Конечно, приятно быть безответственным мальчишкой, но не все же время. Ты вспомни своего друга Эрмэтэгина. Хороший был человек. Русские говорили, что талантливый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185