– Айвангу! – услышал он голос, вернувший его с небес.Перед ним стоял председатель райисполкома Пряжкин.– Ты чего это? Выпил? – спросил тот и повел носом.– Трезвый я, – ответил Айвангу. – Только очень счастливый.– Брось заливать. Второй день его разыскивают, а он где-то прячется и еще смеет утверждать, что он трезвый.– Честное слово, товарищ Пряжкин!– Ладно! – председатель райисполкома махнул рукой. – Когда едешь? Давай собирайся. Тебе груз приготовили.– Не возьму груза.– Ладно, ладно шутить, – отеческим тоном сказал Пряжкин и зашагал к себе в исполком.Айвангу спустился на лед к своим собакам. Он достал корм и, нарубив его, наделил каждую собаку большим куском копальхена.С берега он поднялся в районную торговую контору и предупредил, чтобы там не надеялись на его нарту.Его уговаривали, сулили хорошую плату и, самое главное, пять пачек папирос и пол-литра спирту. Тем не менее Айвангу отказался, страшно удивив этим работников районной торговой базы.Мороз был довольно сильный, но Айвангу его не чувствовал. Он ходил и ходил по улицам районного центра, и, если бы мог, он бы пел от счастья во весь голос: ведь Раулена почти дала согласие!С базы он поспешил в редакцию. У Алима был обеденный перерыв. Он сидел за редакторским столом и пил крепкий чай. Он налил Айвангу большую жестяную кружку. Наборщик сразу почувствовал, что у друга что-то случилось, но не спрашивал, ожидая, пока он сам не скажет.– Алим! – сказал Айвангу. – Я говорил с ней.– Она согласилась?– Нет еще…– Тогда не понимаю, почему ты такой веселый?– Послушай… Я ее спросил – помнит ли она все, что было… Она ответила, что помнит…– Странно было бы, если забыла. Всякий нормальный человек должен помнить свою жизнь.– Это все верно, что ты говоришь, – сказал Айвангу. – Ты много знаешь, потому что каждый день читаешь газету. Но она это сказала так… Ну, как бы это тебе передать своими словами? В общем ей было грустно.– Тогда почему ты веселый? – недоумевал Алим.– Потому что ей было грустно, когда она отвечала мне на вопросы.– Не понимаю. – Алим пожал плечами. – Когда я спросил свою Гальгану, не хочет ли она выйти за меня замуж, она очень весело мне ответила, что согласна. Извини, может быть, у вас как-то по-другому.– Да, – задумчиво сказал Айвангу, – у нас по-другому. – Айвангу поставил кружку на стол. – Жизнь так поворачивает судьбу человека, что только держись. Кто бы мог предугадать, что именно война соединит меня с Рауленой? Где-то люди убивают друг друга, мужья разлучаются с женами, дети с отцами и матерями. Семьи остаются без жилья и еды, а мы здесь обретаем то, что казалось навеки потерянным.– Ладно, – сказал Алим и положил руку на плечо Айвангу. – Много не думай. Живи и радуйся жизни!Прошло еще несколько дней, а Айвангу все не решался прямо сказать Раулене, что хочет ее забрать к себе в Тэпкэн. Он подолгу просиживал у нее в комнате, даже иногда помогал по хозяйству, колол лед, носил уголь для печки, разжигал огонь.Алеша привык к безногому и с радостью встречал Айвангу. Мальчик просил его рассказывать сказки, и Айвангу, напрягая память, вспоминал все, что слышал от матери в далеком детстве. Если бы ему сказали, что он стал сказочником, как и безногий эскимос из соседнего селения, он не огорчился бы, теперь он этого не стыдился. Наконец Айвангу решился.– Раулена, поедем в Тэпкэн и будем жить вместе, как муж и жена. Ведь ты мне давно жена. И Алеша, я в это верю, наш сын.– Как же я с тобой могу жить, Айвангу? – шепотом произнесла Раулена. – Столько ты из-за меня пережил!– Я еще больше тебя люблю, – срывающимся голосом сказал Айвангу, – Я не могу смотреть, как здесь Алеша живет без отца.– Я бы поехала, – задумчиво сказала Раулена. – Только не к тебе, а к отцу. Поживу у него. Я теперь его не боюсь. Буду жить так, как мне надо.– Вот и хорошо! – обрадовался Айвангу. – Поедем вместе! У меня хорошие, сильные собаки! В Тэпкэне тебе будет лучше, чем здесь. Все-таки иногда я тебя буду видеть…Раулена поколебалась еще несколько дней, но потом все же решилась уехать с Айвангу в Тэпкэн. В райисполкоме обрадовались, узнав, что Раулена освобождает квартиру, – жилья не хватало. Часть вещей пришлось оставить. Раулене особенно не хотелось расставаться с кроватью, украшенной яркими никелированными шарами.– Все равно пока некуда ее поставить, – утешал Раулену Айвангу. – Ведь у Кавье нет деревянного дома. У него такая же яранга, как у других жителей Тэпкэна. Пусть кровать останется у Алима.Собаки с трудом тащили перегруженные нарты. Алеша впервые снарядился в такое далекое путешествие и не находил себе места от радости.Раулена тоже оживилась и, садясь на нарту, сказала:– Давно я не ездила на собаках.И все же, когда из виду скрылись торчащие из снега трубы Кытрына и растаяли в белесом зимнем воздухе мачты радиостанции, по щеке Раулены скатилась слеза.Алеша сидел рядом с Айвангу и без умолку расспрашивал его обо всем. Ему хотелось узнать кличку каждой собаки, как поворачивать нарту, как запрягать псов. На перевале начался острый фирновый снег, и Айвангу обул всю упряжку в собственноручно сшитые кожаные чулочки.– Какие маленькие собачьи торбаса! – воскликнул Алеша.В груди у Айвангу было столько нежности, что он боялся расплескать ее громким, словом, неосторожным обращением. Он отвечал мальчику обстоятельно, подробно, разговаривая с ним как с равным.Зимний день быстро кончился, и наступил тихий звездный вечер. На севере зажглось полярное сияние. Мальчик смотрел на полыхающее небо с затаенным дыханием. Огромные цветные занавеси колыхал невидимый и неслышимый ветер. Цветные паруса то свертывались, то снова развертывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88