– Об этом уже проси Дзёкити.
– Бесполезно, он так скуп.
Жена моя за это время не произнесла ни слова.
– Уже пять часов. Не поехать ли нам на Гиндза? Поужинаем там и поедем домой, – обратился я к ней.
– Куда именно?
– Поедем в «Хамасаку». Мне давно хочется поесть морских угрей.
Я попросил Сацуко позвонить в ресторан «Хамасаку» и заказать три или четыре места у стойки на шесть часов. Я велел позвонить Дзёкити и сказать, что, если он может, пусть придет туда. Номура сказал:
– Демонстрация будет продолжаться до глубокой ночи, они должны идти от Касумигасэки, часов в десять прийти на Гиндза и после этого разойтись. Если мы сейчас поедем на Гиндза, возвращаться оттуда будем около восьми. Сейчас нам лучше сделать небольшой крюк, поехать через Итигая Мицукэ, Кудан, Яэсу, тогда мы с демонстрацией не столкнемся.
18 июня.
Продолжаю вчерашнее. Как и рассчитывали, в «Хамасаку» прибыли в шесть часов. Дзёкити уже был там. Расселись в таком порядке: жена, я, Сацуко, Дзёкити. Он с Сацуко заказали пиво, а мы с женой – зеленый чай. На закуску мы с женой взяли «водопад» из соевого творога Блюдо в виде водопада.

, Дзёкити – соевые бобы, а Сацуко – бурые водоросли. Кроме соевого творога мне захотелось китового мяса с приправой из соевых бобов. Для жены и Дзёкити заказали сасими Блюдо из особым образом нарезанной сырой рыбы.

из окуня, а мне и Сацуко из угрей со сливовым соусом. Потом взяли жареную рыбу: угрей мне, а остальным – форель; грибной суп и жареные баклажаны с приправой из бобов.
– Чего бы еще поесть? – сказал я.
– Ты не шутишь? Разве этого недостаточно?
– Не то чтобы недостаточно, но когда прихожу сюда, с удовольствием ем кансайские блюда Кансай – районы, прилегающие к Осака и Киото.

.
– Есть окунь ямадай с солью, – посоветовал Дзёкити.
– Папа, не хотите ли этого? – сказала Сацуко.
Ее тарелка с угрем была почти совсем нетронутой, она съела только один или два маленьких кусочка, а остальное хотела передать мне, Я на это и рассчитывал, когда предлагал пойти в ресторан.
– Как же быть? Я уже кончил свою порцию, и блюдце с соусом унесли.
– Возьмите мое, – и Сацуко вместе с угрем подвинула мне свое блюдце со сливовым соусом. – Или, может быть, попросить другое?
– Не стоит, и так сойдет.
Сацуко съела только два кусочка рыбы, но соус был неопрятно размазан по всему блюдечку, как будто она с жадностью глотала свою рыбу. Очень неженственная манера есть. «Может быть, она это сделала нарочно?» – подумал я.
– Я оставила тебе внутренности форели, – сказала жена. Ее конек – аккуратно вытаскивать кости из жареной форели. Голову, кости и хвост она отодвигает в сторону, мякость съедает маленькими кусочками, и тарелка у нее остается чистой, как будто ее вылизала кошка. Внутренности она всегда оставляет мне.
– И у меня остались, пожалуйста, возьмите, – сказала Сацуко. – Только я не могу есть рыбу так аккуратно, как мама.
Действительно, внутренности и кости рыбы, которые она отделила, были разбросаны на тарелке и выглядели еще более неопрятно, чем соус. Я решил, что и это она делает нарочно.
За ужином Дзёкити сказал, что он через два-три дня должен поехать в командировку в Саппоро, предполагает, что пробудет там с неделю, и предложил Сацуко поехать вместе с ним. Она, подумав, ответила, что вообще-то хотела бы поехать на Хоккайдо летом, но на этот раз не получится, потому что Харухиса-сан пригласил ее двадцатого числа на матч бокса, и она дала слово. Дзёкити сказал только: «Вот как?» и уговаривать ее не стал. В половине восьмого поехали домой.
Утром восемнадцатого числа Кэйсукэ ушел в школу, Дзёкити – на службу. После этого я вышел погулять по саду и отдохнуть в беседке. До беседки всего тридцать с лишним метров, но с каждым днем ноги все больше и больше отказываются ходить, и сегодня мне было труднее дойти до нее, чем вчера. Безусловно, влияет и то, что во время летних дождей очень большая влажность, но в прошлом году в этот период так плохо не было. Я не чувствую в ногах боль и охлаждение, как в руке, но они очень тяжелеют и заплетаются. По временам тяжесть сосредоточивается в коленях, а иногда в подъеме ноги и подошве. Врачи говорят разное, одни, что это последствия перенесенного несколько лет назад в легкой форме инсульта, что в мозгу произошли кое-какие изменения, и это влияет на ноги; другие, что рентгеновский снимок показывает деформацию шейных и поясничных позвонков, и чтобы вытянуть их, необходимо лежать на наклонной кровати, голову зафиксировать, а поясницу уложить в гипсовый корсет. Я совершенно не могу вытерпеть ничего подобного, поэтому превозмогаю боль. Каждый день нужно хоть немного ходить, несмотря на трудности, в противном случае грозит полная потеря способности передвигать ногами. По временам меня так шатает, что я боюсь упасть, поэтому я хожу с моей палкой из бамбука, но обычно меня кто-то ведет, Сацуко или сиделка. Сегодня утром это была Сацуко.
– Сацуко, это тебе…
Когда мы сели в беседке, я вытащил из рукава кимоно сложенную пачку денег и положил ей в руку.
– Что это?
– Здесь двадцать пять тысяч, купи сумку, которую мы видели вчера.
– Большое спасибо.
Она быстро спрятала деньги за пазуху.
– Но когда будешь носить ее, как бы жена не догадалась, что это я дал тебе денег…
– Но мама тогда и не видела этой сумки, она прошла вперед.
Я решил, что так оно и было.
19 июня.
Хотя сегодня воскресенье, Дзёкити днем улетел из аэропорта Ханэда. Сацуко сразу же после его ухода села в хильман и уехала. Когда Сацуко за рулем, домашние боятся садиться с ней в машину, и хильман постепенно перешел в полное ее владение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47