И Стивен улыбался; теперь он знал, что это неправда, будто у мистера Кейси кошелек с серебром в горле. Ему было смешно подумать, как это мистер Кейси мог так его обманывать. А когда он попытался разжать его руку, чтобы посмотреть, не там ли этот кошелек с серебром, оказалось, что пальцы не разгибаются, и мистер Кейси сказал ему, что эти три пальца у него скрючились с тех пор, как он делал подарок для королевы Виктории ко дню ее рождения Делал подарок для королевы Виктории — Джон Келли, прототип мистера Кейси, сидел несколько раз в тюрьме за участие в «аграрных беспорядках», и от щипанья пакли на тюремных работах три пальца его остались скрюченными.

. Мистер Кейси постукивал себя по шее и улыбался Стивену сонными глазами, а мистер Дедал сказал:— М-да. Ну, прекрасно. А хорошо мы прошлись! Не правда ли, Джон? М-да... Будет у нас сегодня обед, хотел бы я знать? М-да... Здорово мы озоном надышались возле мыса. Неплохо, черт возьми.Он обернулся к Дэнти и сказал:— А вы сегодня совсем не выходили, миссис Риордан?Дэнти нахмурилась и ответила коротко:— Нет.Мистер Дедал отпустил фалды фрака и подошел к буфету. Он достал с полки большой глиняный кувшин с виски и стал медленно наливать в графин, нагибаясь то и дело, чтобы посмотреть, сколько он налил. Затем, поставив кувшин обратно в буфет, он налил немного виски в две рюмки, прибавил немного воды и возвратился с рюмками к камину.— Рюмочку перед обедом для аппетита, Джон, — сказал он.Мистер Кейси взял рюмку, выпил и поставил ее около себя на камин. Потом сказал:— А я сейчас вспомнил нашего приятеля Кристофера, как он гонит...Он захохотал, потом добавил:— Гонит шампанское для своих ребят.Мистер Дедал громко рассмеялся.— Это Кристи-то? — сказал он. — Да в любой бородавке на его плешивой голове хитрости побольше, чем у полдюжины плутов!Он нагнул голову, закрыл глаза и, смачно облизывая губы, заговорил голосом хозяина гостиницы:— А ведь каким простачком прикидывается! Как сладко поет, мошенник! Этакая святая невинность!Мистер Кейси все еще не мог оправиться от кашля и смеха. По физиономии, по голосу отца Стивен узнал, услышал хозяина гостиницы, и ему стало смешно.Мистер Дедал вставил в глаза монокль и, посмотрев на сына, сказал спокойно и ласково:— А ты, малыш, что смеешься, а?Вошли служанки и поставили блюда на стол. За ними вошла миссис Дедал и пригласила всех к столу.— Садитесь, прошу вас, — сказала она.Мистер Дедал подошел к своему месту и сказал:— Садитесь, миссис Риордан.— Садитесь, Джон, голубчик.Он посмотрел в ту сторону, где сидел дядя Чарльз, и прибавил:— Пожалуйста, сэр, птичка ждет.Когда все уселись, он положил руку на крышку блюда, но, тотчас же спохватившись, отдернул ее и сказал:— Ну, Стивен.Стивен встал, чтобы прочитать молитву перед едой: Благослови нас, Господи, и благослови даяния сии, что милостью Твоею ниспосылаешь нам во имя Христа — Спасителя нашего. Аминь. Все перекрестились, и мистер Дедал, вздохнув от удовольствия, поднял с блюда тяжелую крышку, унизанную по краям блестящими каплями.Стивен смотрел на жирную индейку, которую еще утром он видел на кухонном столе, связанную и проткнутую спицей. Он знал, что папа заплатил за нее гинею у Данна на Д'Ольер-стрит и продавец долго тыкал ее в грудку, чтобы показать, какая это хорошая птица, и он вспомнил голос продавца:— Берите эту, сэр. Спасибо скажете. Знатная птица.Почему это мистер Баррет в Клонгоузе называет индюшкой свою линейку, которой бьют по рукам? Но Клонгоуз далеко, а горячий, густой запах индейки, окорока и сельдерея поднимается от блюд и тарелок, и большое пламя в камине взлетает высоко и ярко, а зеленый плющ и алый остролист вызывают чувство такой радости! А потом, когда обед кончится, подадут громадный плам-пудинг, обсыпанный чищеным миндалем и украшенный остролистом, струйка синеватого огня бегает вокруг него, а маленький зеленый флажок развевается на верхушке.Это был его первый рождественский обед, и он думал о своих маленьких братьях и сестрах, которые дожидались теперь в детской, когда появится пудинг, как и он дожидался столько раз. В форменной куртке с низким отложным воротником он чувствовал себя необычно и по-взрослому, и, когда его одели сегодня утром, чтобы идти к мессе, и мама привела его в гостиную, папа заплакал. Это потому, что он вспомнил о своем папе. Так и дядя Чарльз сказал.Мистер Дедал накрыл блюдо крышкой и с аппетитом принялся за еду.— Бедняга Кристи, — промолвил он, — кажется, он совсем запутался в своих плутнях.— Саймон, — сказала миссис Дедал, — ты не предложил соуса миссис Риордан.Мистер Дедал схватил соусник.— В самом деле, — воскликнул он. — Миссис Риордан, простите несчастного грешника.Дэнти закрыла свою тарелку руками и сказала:— Нет, благодарю вас.Мистер Дедал повернулся к дяде Чарльзу:— А у вас, сэр?— Все в порядке, Саймон.— Вам, Джон?— Мне хватит. Про себя не забудьте.— Тебе, Мэри? Давай тарелку, Стивен. Ешь, ешь, скорей усы вырастут. Ну-ка!Он щедро налил соуса в тарелку Стивена и поставил соусник на стол. Потом он спросил дядю Чарльза, нежное ли мясо. Дядя Чарльз не мог говорить, потому что у него был полон рот, но он кивнул головой.— А ведь хорошо наш приятель ответил канонику? А? — сказал мистер Дедал.— Я не думал, что он на это способен, — сказал мистер Кейси.— Я заплачу церковный сбор, отец мой, когда вы перестанете обращать дом Божий в трибуну для агитации. «Я заплачу церковный сбор...» — реплика намекает на агитацию ирл. священников против Парнелла. Тема дальнейших споров за столом — позиция католической церкви в антипарнелловской кампании в 1890 г.

— Нечего сказать, недурной ответ, — сказала Дэнти, — своему духовному отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14