Думается, что не следует дальше развивать этот вопрос, ибо он ясен и без нас.
Мы отметим лишь одно общее явление для всех генеральных штабов – это наличие в их руках общегражданской печати со специальной задачей соответствующего направления общественной мысли о необходимости вооружения, открытая проповедь милитаризма. Одним словом, «мозг армии» пытался и этим путем оказывать влияние на внутреннюю политику, в то же время цинично заявляя о своем «принципиальном» невмешательстве в жизнь страны. Мы еще вернемся к этому вопросу, а здесь отметим, что не всюду линии мышления и поведения генерального штаба во внутренней политике государства совпадали с таковыми у правительства последнего. Отсюда мы слышим обвинения генерального штаба в вырождении в «касту», в образовании особой «военной партии». Герой нашей повести – Конрад, протестует против таких нападок на австро-венгерский генеральный штаб, и в частности на него лично, однако, слава лидера «военной партии» упорно держалась за границей за начальником генерального штаба Дунайской империи и, пожалуй, но без оснований.
Мы останавливались до сих пор на явлениях общественной жизни Австро-Венгрии, направление которых, в желаниях буржуазного класса должно было составить обязанность всех политических его деятелей. Но, кроме этого, в самой армии должна вестись работа по противодействию тем влияниям, кои подрывали власть буржуазных классов.
Такая работа заключалась: 1) в политической работе в армии; 2) в особых мерах по подбору командного состава армии, 3) во внедрении в армию воинской дисциплины; 4) в соответствующем дислоцировании армии.
Политическая работа велась, собственно говоря, всегда в каждой армии. Мы видели ее в армиях Конвента, она же проводилась в армии Наполеона в смысле вытравливания из солдата всякого интереса к внутренней жизни страны. Под «воспитанием» в «послушании» не только солдатской массы, но через нее и всей нации Мольтке (старший) фактически старался провести известную политическую программу, что оставалось принципом в прусской армии до порога мировой войны и, наконец, Конрад требовал этой работы не только в армии, но и во всем государстве в духе «единства» последнего.
Нет слов, что в «органическую» эпоху эта политическая работа была более легкой, но с приближением «критических» дней вопрос о надлежащем руководстве его становился все острее и острее.
В «солдатской» армии Наполеона и заступившей ее армии «псевдовооруженного народа» внутренняя политика находила себе отражение или в культе солдатских добродетелей, или же в «послушании» господствующему буржуазному классу, в каких направлениях и велась политическая работа.
Проводником последней должен был быть никто иной, как командный состав, принадлежавший целиком или к плеяде «героев», или же к господствующему классу. Связанный классовыми интересами с проводимой правительством программой внутренней политики в стране, командный состав безоговорочно внедрял ее в армию.
В революционную эпоху Конвент не обладал таким командным составом, и возложение на него политической работы в армии могло повести лишь к отрыву армии от революции и прямой угрозе последней. Проводя определенную социально-экономическую политику, передовая партия революции-якобинцы, стремилась к спайке армии с пародом и постепенную работу в армии вела через особые органы.
Критические дни для Австро-Венгрии наступили ранее, чем для Германии, и в толще армии они отражались как в зеркале. Командный состав армии Габсбургов терял свой авторитет в толковании солдатской массе событий внутренней политики, ибо таковая шла далеко не в интересах отдельных национальностей страны. Да и сам командный состав оказался втянутым в борьбу, близко принимая к сердцу интересы той национальности или того трудящегося класса, из недр которых он вышел. Опираться на такой командный состав в политической работе в армии Конрад не признавал возможным и требовал: 1) его смешения, дабы уничтожить ультранационалистические тенденции в отдельных частях, 2) классового подбора и 3) повышения моральных качеств.
Таким образом, представители правительства Габсбургов уже не могли оставить в руках своего командного состава дело политического воспитании армии, и начальник генерального штаба искал выхода не только в вышеуказанных мерах, но в политической работе вне армии, считая это более важным. Он, может быть, инстинктивно сознавал, что проводить особую политическую пропаганду в армии от таковой же во всей стране нельзя. Отчаявшись в советах выправить внутреннее состояние монархии, Конрад оказывался готовым даже завязать войну на внешнем фронте, лишь бы спасти династию, «единое» государство и свое любимое детище – армию.
Осуществление идеи «вооруженного народа» возможно лишь при внутренней политике, опирающейся на трудящиеся массы. Последние являются воспитателем своих вооруженных кадров, а не наоборот. Иными словами, та задача, которую пытался разрешить буржуазный генеральный штаб, должна быть решена от обратного.
Принципиально нужно признать, что командный состав армии является проводником внутренней политики в армии. Однако, в этом нельзя придерживаться неуклонно голого принципа. Прежде всего, должна быть гарантии единства политической работы в армии и в стране. В направлениях политической работы в армиях Конвента мы видели один путь, который требовался обстановкой, но который не исключал работы командного состава, а лишь направлял ее. В армиях «солдатских» и «буржуазных» перед нами прошел путь «воспитания» нации через армию при помощи командного состава, и мы видели, что в Австро-Венгрии, с приближением «критических дней», этот путь казался негодным начальнику генерального штаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145